— Что?! Из Швеции?
— Так точно, сэр. Объявлено о временной унии Швеции и Норвегии, пока в последней не будут проведены парламентские выборы, гарантом которых станет шведский король. К унии могут присоединиться и те страны, что входили ранее в Шведское королевство. А с независимыми государствами, соседями и желающими держать нейтралитет и добрососедство Швеция предлагает заключить союзные договоры!
— Даже так, открыто?!
— Да, сэр. Шведская полиция уже введена в Нарвик, в котором немецкое командование отдало приказ гарнизону о возвращении в Германию.
— Фон Нейрат?!
— Именно он подписал совместное шведско-германское коммюнике, которое уже одобрено Гитлером.
— Идите, мне нужно подумать, — после долгой паузы прохрипел Черчилль и пыхнул сигарой — новости его порядком ошарашили, как большая бутылка коньяка, выпитая сразу, одним глотком, без малейшей закуски и на пустой желудок.
Берлин
— Процесс пошел!
Андрей произнес любимые слова последнего генсека КПСС с ехидной улыбкой и отключил радиоприемник. Новый «старый» министр иностранных дел фон Нейрат знал свое дело очень хорошо и пользовался немалым уважением коллег в сопредельных государствах. Но даже ему потребовалось больше двух месяцев, чтобы провернуть это дело.
— Стронулся с места воз, главное — хорошо подтолкнуть, чтоб он дальше сам под горочку покатился!
Теперь Андрей не сомневался ни на йоту, что «Стокгольмский пакт» вызовет чрезвычайное оживление во всем мире и резко поубавит антигерманскую риторику, в которой упражнялись за океаном. И британцам достанется на орехи — слишком зарвались и заврались в своей пропаганде, охраняя с пеной у рта «демократические ценности».
— Посмотрим, как они отплевываться будут!
Злорадство проявилось откровенно — даже один месяц, выигранный у заокеанских «промывателей мозгов», шел на великую пользу. Теперь, когда «челнок политики» заходил и начал ткать, появились определенные перспективы, хотя и очень слабые, не явные еще, не определенные. И они появились, в отличие от той истории…
Беспокоило другое — внешнеполитические задачи создания «новой Европы» напрямую зависели от того, удастся ли изменить ту откровенную ксенофобию, что прививали народу нацисты.
Он, Адольф Гитлер, мог изменить судьбу любого еврея в Германии, равно как и немца, по большому счету. Мог приказать принять на работу, сделать «половинку» чистым арийцем, да что там — даже правоверного иудея влёт «отмазать» от репрессий и происхождения.
Можно было сделать многое для облегчения людских судеб, но только конкретно взятого человека, ну, может, еще его родственников. А вот отменить действие расистских и антисемитских Нюрнбергских законов даже он, рейхсканцлер, был не в состоянии.
Только рейхстаг, а там нацисты могли затоптать его за столь откровенное «предательство» — и так большинство партайгеноссе волками смотреть стали, нехорошо так, словно подозревали: «А не спятил ли наш фюрер от любви к человечеству? И не пора ли его упрятать в психиатрическую лечебницу?»
— Мой фюрер, — адъютант от люфтваффе зашел в кабинет. — Самолет с генералом Гудерианом прибыл из Англии, совершив посадку. Через час он будет у вас!
— Это хорошая новость, Белов. Вы меня порадовали.
Андрей был доволен столь скорым прибытием — на «отца панцерваффе» делались серьезные расчеты, скрупулезно подготовленные Манштейном. Теперь, когда заговор подготовлен, малейший сбой мог привести к весьма непредсказуемым последствиям. Именно благодаря этой паре генералов и удалось провернуть все это дело.
Действительно, как фюрер и рейхсканцлер он не мог отменить Нюрнбергские законы и противостоять рейхстагу, подавляющее большинство депутатов которого составляли законченные нацисты, наотрез отказывающиеся отступать от своей гнилой идеологии.
Как Верховный главнокомандующий он вполне мог, опираясь на верный Германии вермахт, разогнать этих политических мошенников. Но одно большое «но»: только после того, как они примут весь пакет законов, что означал возвращение к Веймарской конституции без тех поправок, что внесла в нее головка НСДАП, узурпируя власть в своих ручонках.
И действовать нужно было быстро, пока не прошел угар от победы и немцы полны счастья. Ну, а те, кто встанет на дороге, будут сметены в сторону или безжалостно раздавлены — на то танков и панцер-гренадеров за глаза хватает, и тем более если глава гестапо сам участвует в перевороте. И попробовал бы «папашка Мюллер» отвертеться — попала собака в колесо, так пищи, но беги, и никак иначе. СС та еще структура, Гиммлер такого предательства бригаде-фюреру не простит.
Андрей усмехнулся и, мельком глянув на настенные часы, подошел к радиоприемнику и включил его. Потребовалось немного времени, пока лампы накалились и из динамика не пошел треск. Он покрутил колесико надстройки, поймав нужную радиоволну. Там передавали классическую музыку, и Андрей несколько минут в нее вслушивался, чувствуя приятную расслабленность. Но тут неожиданно возникла пауза, и сквозь треск прорвался спокойный и уверенный голос:
— Мы передаем заявление, сделанное президентом Чешской Республики…
Хельсинки
Маршал Маннергейм выключил приемник и, вздохнув с нескрываемым облегчением, уселся в кресло. Вопрос с унией решился, и командующий финской армией не скрывал своего удовлетворения.
Только одно обстоятельство изрядно беспокоило старого вояку — реакция СССР хоть и просчитывалась, но могла быть неоднозначной. Все лето сорокового года Москва старалась всячески третировать своего соседа, включая прекращение торговли.
Однако финнам такая мера нисколько не помешала — 90 % их экспорта было переориентировано на Германию, включая поставку жизненно важных стратегических материалов. Особое место здесь заняли заполярные никелевые рудники в Петсамо, ранее являвшиеся британской концессией. Теперь вся добыча концентрата шла прямиком в Германию, удовлетворяя львиную долю потребностей.
Именно никель, молибден и другие металлы, без которых невозможно производить качественную сталь и броню, и стали той нитью, что привязала интересы рейха и страны тысячи озер. Теперь, заполучив богатейшие финские рудники, Германия вряд ли захочет с ними расстаться, ибо этот шаг нанесет чудовищной силы удар по ее интересам и главной военно-политической силе — вермахту с могущественными танковыми войсками.
— Ввязываться в войну со Сталиным фюрер не хочет, но и не желает усиления СССР. — Маршал усмехнулся блеклыми губами. — В ту войну они компенсировали Швеции треть военных поставок, а сейчас дали еще больше, раз риксдаг пошел на такой шаг. А теперь к унии присоединится и Финляндия, а возможно, на союзных началах и Дания…
Нет, маршал прекрасно понимал, что Германия, несмотря на свои интересы, не станет защищать Финляндию открыто. Судя по всему, Гитлер резко изменил курс и, выступая за углубление отношений с Советской Россией и русскими, тем не менее искусно прячет для большевиков большой камень за пазухой.
