А потому стоит играть!
Черчилль взбодрился и раскурил сигару, укутываясь клубами табачного дыма. Затем с пафосом произнес, надеясь, что его слова о славной победе войдут в анналы истории:
— Никогда столь многие не терпели поражения и теряли многих пленных от столь немногих!
Потсдам
Танк очень походил на перевооруженную «четверку» только на первый взгляд, однако это была совершенно иная машина, Андрей понял сразу, как только подошел к ней вплотную.
Сам корпус имел мало отличий от прототипа, но они были весьма существенные — толстый «лобешник» получил некоторый наклон, что увеличивало стойкость брони к попаданиям снарядов, хотя до легендарной «тридцатьчетверки» ему здесь было далеко.
Бортовые ниши стали больше и вытянутее, получив солидный скос, не меньше, чем у «Хетцера». Но за счет этого значительно увеличилась ширина гусеницы, а значит, проходимость по мягкому грунту у этой машины стала намного лучше. Ходовая часть прикрывалась тонкими броневыми экранами, своеобразной «юбкой», дополнительной защитой уязвимой и тонкой, всего в 30 мм «шкуры».
Зато башня была совершенно другой, более массивной, без бортовых люков, что значительно уменьшали защитные возможности. Но главное отличие имелось в пушке — длинный, не менее четырех метров, ствол, с набалдашником дульного тормоза, выдавался далеко вперед.
— Как похож на «Пантеру», только намного меньше, — задумчиво пробормотал Андрей, вспомнив один из самых знаменитых танков Второй мировой войны, и воззрился на Гудериана, ожидая от того пояснений.
Фельдмаршал тут же начал говорить, причем каждое его слово падало тяжелым камнем, добавляя лишнего беспокойства:
— Мой фюрер, как видите, шасси внешне похоже, но оно стало другим. Подвеска значительно усилена, ибо вес танка увеличился почти на семь тонн. Но проходимость стала даже лучше за счет введения широкой гусеницы. А главное — это новый опытный пока «Майбах» — вместо трехсотсильного двигателя этот образец имеет пятьсот двадцать лошадиных сил и за счет компактности вписался в моторный отсек практически без переделок. И что немаловажно с тактической стороны, так это увеличение скорости.
— Понятно, Хайнц!
Объяснения фельдмаршала особой радости не добавили, Андрей продолжал выглядеть хмуро, слушая дальнейшие пояснения командующего панцерваффе, который прямо разливался соловьем, не сдерживая ликующего восторга, будто он молоденький кадет, а не маститый заслуженный фельдмаршал.
— Прежняя башня совершенно не годилась, а за счет небольшого увеличения подбашенного погона удалось поставить гораздо лучше защищенную и вооруженную конструкцию. Пушка переделана из 75-мм зенитной, длиной в 56 калибров, способна поразить любой танк мира, даже защищенный 100-мм броней. Лоб корпуса и башни этой машины имеют 80 мм брони, а наклон еще более увеличивает защиту. Так что наш танк практически неуязвим для всех танковых и противотанковых пушек.
— А борт? Он также забронирован?! — с некоторым испугом в голосе спросил Андрей, но Гудериан эти нотки воспринял совсем иначе и поспешил развеять, как ему показалось, искренние опасения главнокомандующего:
— Нет, мой фюрер, это невозможно и вызвало бы излишнюю перегрузку и без того потяжелевшей машины. Но ходовая часть прикрыта «юбкой», а узкую кромку верхней части борта дополнительно нарастили на 10 мм и придали наклон, что позволяет выдержать попадания даже 47-мм противотанковых пушек. Вполне достаточная защита!
— А когда можно начать производство этих танков? — поинтересовался с опаской Родионов и немедленно получил от радостного Шпеера убийственный, по сути, ответ:
— Как только будет налажено производство пушек и башен, мой фюрер. Но не позже марта!
— Да уж, — только и сказал Андрей, продолжая разглядывать «вундерваффе».
Неожиданно он подумал о том, что германские конструкторы и генералы в той истории сделали две большие ошибки, которые могли сказаться на ходе войны. Первая связана с Pz-III, этот танк полностью оправдал поговорку — «третий лишний». А вторая — со знаменитой «Пантерой». Стоило ли идти на значительные затраты, создавая этот танк, ведь это неизбежно вызвало лихорадку на заводах в процессе производства, связанную с переходом на новый тип.
Ведь такая глубокая модернизация делала «четверку» ничуть не слабее «Пантеры» и по вооружению, и по бронированию, но при массе чуть ли не вдвое меньше, а значит, и при намного меньшей цене.
Тем более что этот танк отработан в производстве, надежен, хорошо ремонтируется, в отличие от «кошки», что страдала множеством «детских болезней» и пороков, среди которых одни катки, поставленные в шахматный ряд, чего стоят: стоит зимою забиться туда грязи и прихватить ее утренним морозцем — и все, баста, карапузики, кончились танцы — чтобы сменить поврежденный каток из внутреннего ряда, нужно снять несколько внешних, что вызывало совершенно искреннюю и яростную ругань танкистов в адрес конструкторов.
Так что, как ни крути, но «Пантера» была явно не нужна, а вдвое большее число «четверок», которые можно изготовить вместо нее, принесло бы на поле боя более внушительный эффект. А он собственными руками, сам того не желая, исправил эту ошибку!
«Ну, куда ты полез, им же палец в рот не клади — творческие ребята, да еще с всосанным с детства стремлением к порядку!»
Андрей скривил губы и огорченно взмахнул рукою, процедив сквозь зубы в свой адрес сакраментальную русскую премудрость, пережившую века:
— Хотели как лучше, а получили как всегда…
И тут же получил в спину ликующие слова обрадованного сверх меры Гудериана:
— Вы правы, мой фюрер, — получилось гораздо лучше, просто отлично, как все то, за что вы беретесь!
Андрей остановился как вкопанный, переварил полученное и, впав в задумчивость, пробормотал:
— Вы на кого стали работать, Штирлиц?!
Рим
— Чтоб ему живот вспучило! Чтоб язык лживый отсох! Да чтоб окривел этот Адольф!
Бенито Муссолини вскричал раненым зверем, в буйной ярости хлопнув крепкой ладонью по столу, и, подумав секунду, добавил с нескрываем злорадством:
— На оба глаза!
Представив окривевшего рейхсканцлера в своем богатом воображении, дуче невольно хмыкнул — такое зрелище было бы незабываемым, стоит посмотреть. И гневный пар, найдя выход, схлынул, оставив место только огорчению от деятельности германского коллеги по установлению в Европе «нового порядка».
Известия из Северной Африки не радовали — войска, эти неукротимые львы на парадах, позорно драпали, смешав Муссолини все планы, которые были наполеоновскими, с большим размахом и легкостью необыкновенной им продуманные.
Ах, как все хорошо начиналось!
А все эти бездари в расшитых золотом погонах не могли победить при столь чудовищном перевесе в их пользу — в людях впятеро, в артиллерии в три раза, в танках в два. И с такой силищей в первую неделю они углубились в глубь Египта на пару десятков километров и встали там как столбы, намертво!
