Майор, высунув язык, поковырялся в замке, набирая шифр, и с лязгом распахнул тяжелую железную дверь.
— Заходи, — приветливо предложил.
Сашка доблестно двинулся вперед, чувствуя себя Штирлицем, за которым неминуемо захлопнут дверь и заложат засов. Только вот оправданий никто слушать не станет, и выкрутиться не удастся. Дверь Хамзатов как раз закрыл, даже подергал, проверяя, но изнутри.
На полу стояли два туго набитых рюкзака. Один — огромного размера, второй — почти в два раза меньше. На стене висела приклеенная за уголки (гвоздей здесь не вобьешь) картина, очень реалистично изображающая самую обычную облупленную дверь. В остальном комната-камера не изменилась, и Хамзатов не стал со злорадным гоготом запирать дверь снаружи. Честно прошел внутрь, закрыв ее за собой, и плюхнулся на один из стульев.
— Документы из карманов достань. Все, — правильно поняв взгляд, подчеркнул. — Деньги тоже. Мне без надобности твои бумажки. Оставишь здесь.
Сашка нехотя извлек бумажник, потом вывернул карманы, проверяя. Майор демонстративно кинул сверху на его хиленькую кучку свой портмоне. Кожаное и роскошное на вид.
— Закуривай, — предложил, извлекая портсигар. Сигареты в нем были до чертиков подозрительны. Очень похожи на самостоятельно набитые.
— Это что?
— «Химка», — скалясь и показывая кривые зубы, поделился майор. — Лучший афганский гашиш из конфисканта.
— Ты бредишь, майор? Или под статью подводишь?
— Не-а, — глубокомысленно заверил Хамзатов, — тебе что генерал с полковником сказали? Слушаться меня как маму. Кстати, мы с вами, товарищ капитан, в одной канаве не валялись, и попрошу без панибратства. Я твой начальник. Не наоборот.
Он чиркнул спичкой, прикуривая, и на совесть затянулся одной из своих сигарет.
— Не боись, не проверка это. Без маленького улета не получится. Или герыч предпочитаешь? Могу и укол организовать на раз-два. Гашиш лучше: если постоянно не употреблять, психической зависимости не будет. И со стороны не видно. Можно и проглотить, но тогда эффекта ждать долго. А нас время поджимает.
— Что получится? — беря сигарету и крутя ее в пальцах, переспросил Сашка.
— Увидишь, — довольно захихикал майор. — Теперь непременно узнаешь. Не каждому дано, да у тебя получится.
Они сидели и молча курили. Вместо нормального состояния эйфории почему-то страшно медленно тянулось время. Будто застыло. Зато Сашка прекрасно слышал, что во второй комнате кто-то находится. Дыхание доносилось сквозь совершенно не мешающие толстые стены. Потом сосед странно забубнил, и Сашка сам себе кивнул с удовлетворением. Тот самый псих. Правильно он подумал, есть связь с его командировкой. Разобраться бы еще в происходящем.
От майора воняло гуталином и едким потом, и вообще он стал страшно противен. О чем Сашка и не преминул тому сообщить.
— Эк тебя разобрало, — озабоченно сказал Хамзатов. — Видимо, пора. Повернись, помогу рюкзак надеть. Теперь ты мне.
— С какой стати? — удивился Сашка. — Сам корячься, он маленький. И вообще мы на брудершафт еще не пили, и ничем не обязан.
— Глаза закрой, — зло приказал Хамзатов и, убедившись, что указания выполнены, пихнул его вперед.
Ощущение было очень странным — будто сквозь вату продирался. Медленно и с усилием.
— Все, — сказал смутно знакомый голос, — разуй глазки и брось груз.
Сашка автоматически избавился от рюкзака и осмотрелся. Камеры не было. Он стоял посреди совершенно незнакомой задрипанной кухни. По углам кое-как сваленные вещи, хлипкий стол с деревянными табуретками и ободранные обои. На стене еще одна картина с дверью. На этот раз роскошной. Обита коричневой кожей, и ряды медных заклепок.
В грязное окно, не мытое годами, были смутно видны длинные ряды стандартных блочных пятиэтажек. Почему-то его больше всего поразило — второй этаж. Неплохо сиганул из подвала.
Кроме него и Хамзатова в комнате находились еще двое. Хорошо знакомый капитан Попов Илья по общеизвестной всему управлению МВД кличке «Как бы», с которым они неоднократно тренировались совместно. Он служил в группе быстрого реагирования «Медведь» и сам по габаритам вполне мог заменить медведя. Причем по жизни был страшно добродушен, но только не в рабочей обстановке. Если уж их группу посылали брать очередного товарища, забывшего про закон, тот при малейших признаках неподчинения ловил таких плюх, что стоило потом Илье показаться, как подследственный начинал срочно писать добровольные показания. Капитан ко всему еще был неглуп и готов своих бойцов в обязательном порядке прикрыть при залетах.
Второго он видел в первый раз. Совсем молодой белобрысый парень, наверняка после училища.
— Вот ты и узнал, — загоготал майор, — поздравляю с попаданием в другую вселенную.
Сашка посмотрел на Илью. Тот кивнул.
— Ага, ты как бы влип. Как и вся наша компания. Ничего приятного.
Сашка молча развернулся и, не сдерживаясь, ударил раскрытыми ладонями по ушам веселящемуся Хамзатову. Майор всхлипнул и заткнулся. Добавил под ложечку и брезгливо отступил, давая возможность упасть.
— Браво, — удовлетворенно заявил Попов. — Меня тоже тянуло, но субординация как бы не позволила. С меня бутылка.
Сашка посмотрел на него неприятным взглядом и выдал все, что он помнил из армейского лексикона, одной длинной фразой.
— А можно еще раз, я запишу? — взмолился Попов.
— Пошли вы все со своими играми, ищите другого идиота, — заявил Сашка, отпихнул с дороги парня и двинулся на выход, хлопнув наружной дверью.
— Останови его, — прохрипел майор.
— Да ни за что! Мне как бы интересно, сколько времени пройдет, пока дойдет. Спорим, даже со двора не выйдет? А, Петруха?
— На пятерку. И если уйдет, я за ним не побегу.
— Договорились.
— Придурки, — промычал, с трудом поднимаясь, Хамзатов.
Подошел к окну и, с трудом дыша, посмотрел вниз. Сашка как раз вышел из подъезда и решительно направился к дороге. На третьем шаге резко затормозил и остановился.
— На что это он уставился?
— Там плакат вчера повесили: «Николая Романова на царство!» — любезно пояснил молодой.
Хамзатов посмотрел на него диким взглядом.
— Понятно, не тот. Почти сто лет прошло. Не то внук, не то правнук. Нам откуда знать?
Сашка резко развернулся и направился в глубь двора, к машинам. Долго ходил вокруг, потрепался с возящимся возле одной хозяином и, покрутив головой, осматриваясь, направился к дороге.
— С тебя пять рублей, — довольно сказал Петруха.
— Хрен. Это он как бы к ларьку намылился.
— Но ведь не двор!
— А где здесь забор? — очень логично поинтересовался Попов. — Если к дороге выйдет — тогда да, я проиграл. Но он как бы умный. Посмотрит и вернется.
