«Эврика!» — вскричал я, что в переводе на язык березок и осин означает «нашел». Действительно, я нашел в отечественной истории потрясающе интересный период, слабо освещенный как в научной литературе, так и в обычной беллетристике.
На ум приходит разве что дилогия Валентина Пикуля «Слово и дело» да архаичный роман Лажечникова «Ледяной дом» (немного погодя я нашел еще несколько слабеньких, на мой взгляд, вещей, включая сочинение небезызвестного господина Леопольда фон Захер-Мазоха
[19]
под названием «Шахиня», посвященное цесаревне Елизавете и ее восшествию на престол).
Вы уже догадались, что речь идет об Анненской эпохе, занявшей по меркам истории всего ничего — каких-то десять лет, заключенных между 1730 и 1740 годом.
Период правления Анны Иоанновны у нас любили окрашивать в черные тона. Дескать, куда ни плюнь, там Ушаков с топором и дыбой. Стоит и плотоядно улыбается.
Везде немцы, которые, подобно вампирам, высасывают из нежной шейки лапотной России все жизненные соки.
Кругом разруха и запустение.
Царице нет дела до страны и поданных, внутренними делами заправляет ворюга Бирон, а внешней политикой занимается придурковатый Остерман. Лишь Артемий Волынский — луч света в темном царстве, да и того казнили.
Скажи, мой читатель, разве не такие ассоциации у тебя возникли после прочтения «Слова и дела»?
Но стоит только углубиться в документы тех лет, зарыться в мемуары, поднять архивы… и что же мы видим? Перед нами предстает совсем другая Россия, а действия центральных фигур того периода оцениваются уже по совершенно иным меркам. Становится ясно, что ими двигало в тот или иной момент.
Я не желаю идеализировать и обелять кого бы то ни было. Никто не лишен недостатков.
Все это в полной мере относится и к главному герою «Гвардейца», в котором есть и капелька моего «я». Так на то мы и люди.
Главное — это наши помыслы.
Невольно я проникся симпатией ко многим историческим фигурам, впоследствии ставшим персонажами книги. Суровая, но мудрая Анна Иоанновна, умнейший Остерман, воистину железный Миних, благородный Антон Ульрих, простой служака Густав Бирон… Все они прошли перед моим взором.
Я пытался понять, чем они живут, чем дышат и что чувствуют.
А еще мне захотелось реконструировать то, что зачастую выпадает из поля внимания профессиональных историков и писателей. Я попытался представить себе рутину армейской службы того времени. Обычный день обычного солдата. Что носит этот рядовой служака, чем питается, во что одевается, на какие средства живет, как и чем воюет. Признаюсь, с этим-то и были связаны мои главные проблемы.
Спасибо знающим людям, которые мне очень помогли. Без них трилогия могла не состояться.
Ну и что это за книга, в которой один лишь быт (пусть и описанный с максимально возможной реалистичностью)? Разумеется, читатель вправе требовать от автора чего-то повкуснее. Приключения, драки, погони, интриги, авантюры, любовь (как без нее?).
Я попытался насытить все три романа и этими весьма важными составляющими хорошей книги. Кажется, получилось.
Есть несколько подходов к исторической фантастике.
Некоторые авторы, отправляя своего героя в прошлое, стараются писать так, чтобы все перипетии сюжета укладывались в известные факты, ничего в них не меняя. Мне же было интересно другое направление — то, что можно назвать альтернативной историей.
Неужели мой Гвардеец остался бы равнодушным к происходящему и не вмешался бы в то, что он мог исправить, исходя из своих убеждений и принципов?
Да и ты, окажись на месте Игоря Гусарова и имея его потенциал, — ну неужели не захотел бы перекроить тот мир по своим лекалам?
Я вот до безумия рад, что у меня получилось нечто подобное, пусть и виртуально — в виде условной литературной игры «стратегии».
Первый роман писался легко и довольно быстро для меня — дебютанта(!) — в разгар кризиса оказался на прилавках магазинов.
Остальное уже зависит от тебя, мой читатель.
Спасибо за то, что уделил время Гвардейцу! Если ты еще и покупатель — спасибо вдвойне. Надеюсь, что приобретение не прошло по графе «напрасные расходы».
И еще один важный момент.
В третьем романе я поставил не точку, а многоточие (ты ведь об этом уже догадался), ибо хочу снова вернуться к полюбившемуся персонажу. Вот только судьба его забросит уже в совсем другое время и другую эпоху.
Ты ведь не против?
С большим уважением, твой автор!
Глоссарий
АБШИД — отставка, отпуск, отстранение от дел.
АВАНТАЖ, АВАНТАЖНЫЙ — успех, успешный.
АВСТЕРИЯ — здесь: «питейный дом», дорогой трактир.
БИРОН Густав (1700–1746) — младший брат Эрнста Иоганна.
Получил исключительно домашнее воспитание. Будучи на польской военной службе, дослужился до чина капитана. В 1730 году по приглашению Эрнста Иоганна прибыл в Россию, где поступил в новообразованный лейб-гвардии пехотный Измайловский полк в чине майора. В 1732 году вступил в брак с княжной Александрой Меншиковой, дочерью Александра Даниловича Меншикова — друга и сподвижника Петра I. Густав Бирон очень любил свою жену и тяжело переживал ее смерть после неудачных родов, во время которых погиб и новорожденный младенец.
В том же 1732 году назначен генерал-адъютантом императрицы. Отличился во время русско-турецкой войны 1735–1739 годов, командуя сводным гвардейским отрядом, проявил мужество и героизм.
После смерти императрицы Анны Иоанновны и смещения регента разделил судьбу своего брата, Эрнста Иоганна, отправившись в ссылку. Умер в Петербурге, куда его вызвали с обещанием служебного назначения.
Современники отмечают его храбрость, исполнительность и беспорочную службу. Мне попадались обвинения Густава в недалеком уме, но обоснованием этому служило то, что он… не знал французского языка.
БИРОН Эрнст Иоганн (1690–1772) — вошел в историю как фаворит императрицы Анны Иоанновны. Граф, обер-камергер (с 1730 года), регент при царе-младенце Иоанне VI (1740).
Выходец из мелкой курляндской дворянской семьи. Родился на мызе Каленцеем. Учился в Кенигсбергском университете, но попал в неприятную историю, закончившуюся дракой с ночной стражей и убийством одного из часовых. По приговору суда попал в тюрьму и был выпущен спустя девять месяцев с выплатой большого штрафа.
В 1718 году поступил на службу к Анне Иоанновне, бывшей тогда герцогиней Курляндской. После вступления Анны на престол был вызван в Петербург и пожалован сначала в камергеры, а потом в обер-камергеры. Сохранились описания его как человека среднего роста и прекрасного телосложения, очень привлекательного лицом, умного и просвещенного (Бирон оставил после себя обширную библиотеку), который обожал лошадей (благодаря этой похвальной страсти коневодство в России получило ощутимый толчок к развитию) и карточную игру.
