Слуга смотрел на него во все глаза и улыбался еще радостнее.
– Чему ты так радуешься? – не выдержал Франц, ерзая в седле от замешательства.
– Вы дадите мне геллер, молодой господин, – с восторгом поведал малый в фартуке. – И ваш друг тоже даст мне геллер. Это несомненно, раз я вас опознал. И у меня будет целый пфенниг, а для утра буднего дня это очень хорошее начало.
– Что ты несешь? – окончательно возмутился Франц. – Какой еще друг? И с чего это я дам тебе геллер?
– Ваш друг приехал ночью, – затараторил слуга. – Он сразу стал спрашивать о вас. Так и описал: юноша в синем плаще и на палевой кобыле. Все очень точно, я вас сразу узнал. Ваш друг очень расстроился, что не нашел вас. Теперь он спит на втором этаже… Вы дадите мне геллер сейчас или когда увидите его?
Какой еще друг? Конечно, Франц отъехал от родных мест не слишком далеко, и еще имелась вероятность встретить кого-то из знакомых, из соседей по округе. Но кто же мог специально расспрашивать о нем?
Франц слез с лошади, и слуга тотчас принял поводок.
– Заходите, молодой господин, – продолжал он, не останавливаясь. – Выпейте пива, а я пока что разбужу вашего друга. Он очень утомился с дороги и наверняка еще спит.
Но с лестницы, которая вела на второй этаж, уже спускался Альберт. Бледное лицо его было помято, а в волосах запуталось несколько соломинок – видно, гостиничная подушка была набита сеном.
Удивлению Франца не было предела: ведь еще вчера они с братом расстались у порога родного дома и Альберт не собирался никуда ехать. Уж не случилось ли чего с отцом?
Смятение столь явно отразилось на лице Франца, что старший брат поспешил успокоить его.
– Все в порядке, – сказал он, хлопнув младшего брата по спине. – Здорово, что ты нашелся. Я думал, ты успел ускакать вперед, и тогда трудновато было бы догнать тебя. У меня ведь нет лошади. Но теперь все в порядке.
– Что в порядке? – ошеломленно протянул Франц. – Что ты тут делаешь? Я думал, ты остался дома…
– Давай сядем и выпьем пива, – предложил Альберт. – Тогда ты все поймешь. Эй, принеси пива, только легкого, а то нам предстоит долгая дорога сегодня.
Усевшись на деревянную лавку, Альберт объяснил все произошедшее. Францу оставалось только дивиться тому, насколько мало он знает своего брата, и тому, как ловко тот умеет притворяться.
Не успел Франц накануне отъехать от замка, как Альберт пустился ему вдогонку. Как оказалось, он заранее договорился с сыном мельника о том, что тот поедет по делам в Траунштайн и возьмет с собой Альберта. Не годится дворянину ездить в крестьянской телеге, но другого выхода у Альберта все равно не было.
– Пешком я бы за тобой не угнался, – пояснил он. – А я очень хотел тебя догнать.
Поскольку у мельниковой телеги в пути ничего не сломалось, а лошадь была запряжена молодая и быстрая, то к вечеру Альберт уже стоял у порога траунштайнского трактира, где надеялся застать брата.
– Вот тут я испугался, – сообщил он. – Подумал, что ты ускакал дальше. А у меня ведь нет лошади… Но теперь все хорошо. Кстати, надо бы дать геллер этому парню-слуге. Если бы он тебя не узнал по моим описаниям, ты бы проехал мимо.
– Он хочет два геллера, – заметил Франц. – Один геллер – от тебя, и один от меня.
– Но у меня нет денег, – пожал плечами Альберт. – Откуда бы взяться у меня деньгам? Меня же отец не снабдил на дорогу.
Это было верно. Франц прекрасно понимал, что отец вообще не знает о том, где его средний сын…
– Зачем ты меня догонял? – наконец спросил он. – В чем дело? Что-нибудь случилось дома?
Хотя, что такого могло случиться за один день его отсутствия?
Франца смущал тот факт, что прошло уже несколько минут после их встречи, а брат все еще не сказал, в чем же причина их встречи. Зачем Альберт догонял его?
– Видишь ли, – начал Альберт и закашлялся, не зная, как ответить на прямой вопрос младшего брата. – Видишь ли…
Он снова замолчал, как бы запнувшись, а потом вдруг выпалил:
– Я совсем не хочу становиться монахом. Совсем не хочу провести свою жизнь в монастыре. Это не для меня.
Ну и ну! Этого Франц совсем не мог ожидать. Оставалось лишь удивиться скрытности Альберта – за все время он ни разу не обмолвился о том, что его тяготит избранная для него судьба. Судьба, обычная для второго сына в семье и даже завидная для многих. Ведь Альберту предстояло сделаться совсем не простым монахом – это было ясно всякому с самого начала. Если человек дворянин, если он учился в университете и вдобавок ко всему, что самое главное, за него внесена значительная сумма в монастырь, то его судьба скорее всего будет совсем не такой, как у простого бедного парня, который пошел в монахи. Не слишком уж рады видеть такого в монастыре. Простой бедный парень, едва умеющий читать и писать, вероятнее всего, на всю жизнь так и останется рядовым монахом – обитателем крошечной кельи без окна, который будет до конца дней своих гнуть спину в какой-нибудь монастырской мастерской или в саду.
Альберта же ожидала благополучная судьба – со временем сделаться игуменом или даже епископом. Далеко не всякий человек может надеяться на такую завидную участь.
– Нет, – помотал головой Альберт. – Я много думал об этом. Мне совсем не хочется становиться епископом.
Выпалив главное, он теперь чуть успокоился и разговорился.
– Бог дал мне всего одну земную жизнь, – сказал он. – Разве кто-нибудь спросил меня, как я хочу ею распорядиться? Нет, меня никто не спрашивал. Все говорят: так принято, так нужно. Так было всегда. Второй сын становится монахом и избирает духовное поприще. Но это все и всегда. А не я. Я – это не все, и я – не всегда. Я – Альберт фон Хузен, не хочу становиться священником. Знаешь, – он резко понизил голос, чтобы никто, кроме Франца, не услышал его слов: – Я вообще не хочу быть католиком. Мне не нравятся Папа, его курия и все остальное.
Вот это да! Чего только не узнаешь о собственном родном брате однажды сентябрьским утром!
Самому Францу никогда не приходилось задумываться о таких вещах. Конечно, он считал себя католиком, да и был таковым по сути вещей. Католиками были все его предки, и сам он твердо знал, что в воскресенье должен вместе со всей семьей быть в церкви и получить из рук священника Святое Причастие – частицу тела Господня. Но дальше этого мысль Франца не шла.
А теперь вдруг выясняется – Альберт не хочет быть католиком! Самому Францу подобная идея не могла и в голову прийти! Хотя, с другой стороны, что тут удивительного? За годы учебы в университете, проводя часы за чтением книг и часто бывая в монастыре, Альберт, конечно же, имел куда больше возможностей, чем младший брат, для того, чтобы размышлять на темы религии…
– Я хочу стать протестантом, – доверительно сообщил Альберт. – Мне нравится учение доктора Мартина Лютера.
