– Корабль! Корабль! – закричал сидевший на перекладине грот-мачты Демид. – Прямо впереди!
Очень скоро стало видно, что это – галера. Крупный и тяжелый корабль двигался медленно, несмотря на то что кроме парусов ходу способствовали весла: по двадцать с каждого борта. Кроме всего прочего, галера была мощно вооружена – бронзовые стволы пушек торчали над фальшбортом.
– Восемь, – сказал Степан, отнимая от глаз подзорную трубу, купленную в Сан-Мало. – Восемь с одного борта и, значит, восемь с другого. Шестнадцать пушек, немало.
– Откуда ты знаешь? – отозвался стоявший рядом Василий.
– Мы уже достаточно насмотрелись здешних кораблей. Может быть, пушек всего восемь, и они просто перекатываются по палубе, в какую сторону нужно.
После того, как «Святая Дева» покинула бухту на Готланде, боярский сын почти неотступно стоял на капитанском мостике, всматриваясь в морскую даль. Степан понимал, отчего это происходит – сотнику не терпелось поскорее найти вражеское судно и вступить в бой. По мере приближения к берегам Ливонии такая возможность становилась все больше осуществимой. Строго говоря, в этой части Варяжского моря почти каждый встреченный корабль мог быть вражеским.
Больше всего Степан не хотел идти на конфликт со своими товарищами. В бой рвался не только Василий Прончищев – все члены команды хотели иметь цель плавания, а такой целью могла быть только война с врагами. Врагами же России в Ливонской войне были почти все страны, расположенные по берегам Балтики.
– Мы ведь не будем нападать на шведские корабли? – с утвердительной интонацией в голосе спросила Ингрид несколько дней назад, едва бриг миновал датские острова и вошел в Варяжское море.
Ее лицо при этом было тревожным и выжидательным.
– Не будем? – переспросил Степан. – Но почему? Ведь Швеция воюет с нами.
– Но не со мной, – ответила Ингрид твердо. – Знаешь, этот корабль, на котором мы сейчас плывем, это ведь был корабль моего отца, а он был шведом. И я наполовину шведка, не забывай об этом. Пусть я лишилась этого корабля, и мы все вместе потом захватили его у Хагена, но все же…
Она покраснела от досады, что Степан делает вид, будто не понимает ее, и приходится словами объяснять очевидные вещи.
– Моему отцу не понравилось бы, что его дочь на его корабле воюет со Швецией. Подумай сам, если мы нападем на шведский корабль и завяжется бой, то я все время буду думать о том, что там находятся товарищи моего отца. Может быть, его старые друзья.
Что же делать? Степан оказался в сложном положении. Он понимал девушку и ее чувства, но попробуй объясни это Василию, который только и мечтал сразиться с врагами России. Он не делал разницы между этими врагами, как и вся команда брига. Разве что только Лембиту и Каску было безразлично, с кем воевать: они просто хотели вернуться домой.
Оставалось лишь надеяться на то, что первый встречный вражеский корабль окажется не шведским. И второй – тоже. И третий…
Сейчас корабли шли на сближение. На «Святой Деве» царило молчание – все столпились на носу судна, всматриваясь в галеру. Бриг шел наперерез под всеми парусами, и только высокая боковая волна мешала ему двигаться быстрее.
Ингрид нервно перехватила у Степана подзорную трубу и стала разглядывать судно. Вдруг лицо ее просветлело.
– Я вижу штандарт на корме, – сказала она, отнимая трубу от глаза. – Там зеленый крест на красном поле. Это штандарт Ливонской конфедерации.
Для Степана это было удачей! На сей раз конфликта удалось избежать. Ливонская конфедерация была главным врагом России в войне. Швеция и Дания тоже воевали, но наступление русских войск велось именно на ливонских землях, и конфедерация являлась главным потерпевшим от агрессии Московского царства.
– Вы собираетесь напасть на этот корабль? – с независимым видом поинтересовался Марко Фоскарино, вылезший из каюты и присоединившийся к стоящим на мостике. – Вас не смущает, что на борту столько пушек? Это явно военное судно.
– Смущает, – ответил Степан. – Но это ведь наши враги. Галера идет в Ригу или Ревель. А то, что она сильно вооружена, как раз говорит о том, что на борту – ценный груз.
– Вы надеетесь справиться? – вежливо поинтересовался венецианец. – Со всем уважением скажу вам, что орех этот может оказаться вам не по зубам. Напав на крупный вооруженный корабль, вы скорее рискуете сами оказаться в роли побежденных.
Степан вздохнул. Он и сам видел, что купец совершенно прав. Но…
– Видите ли, – ответил он. – Вся наша команда хочет принять участие в войне и сражаться с врагами московского царя. Они знают, что мы идем на войну, и это их воодушевляет. Если мы струсим перед первым же вражеским судном, это сломит и озлобит людей.
– Они готовы умереть в бою? – недоверчиво спросил Марко и тотчас же, вспомнив недавние события, махнул рукой. – Ах да. Я совсем забыл, что имел счастье убедиться в том, что это действительно так. Пожалуй, вы правы, капитан.
Обсуждать тут было больше нечего: общее настроение команды передалось и на капитанский мостик.
– К бою! – зычно закричал боярский сын, входя в привычную для себя роль военачальника. – Пушки, пищали заряжай! Фитили пали!
Правда, команд и не требовалось – люди сами поняли, куда клонится дело, и уже вооружились. Мелькали заряжаемые мушкеты и холодное оружие. В руках у сотника была длинная сабля, с которой он не расставался. Сейчас она была высоко поднята над головой.
– За царя Ивана! – крикнул Василий, воодушевляя бойцов. – За землю русскую! За веру христианскую!
Видимо, и на галере уже поняли, что боя не избежать – над бортом вражеского судна взвились характерные дымки зажженных фитилей.
– Ребята! – снова крикнул Василий, размахивая саблей. – С галерой мы уже справлялись, знаем это дело! Главное – не бойся, стреляй метко, руби твердо! Постоим за русскую державу! Варяжское море будет Русским!
Но теперь уже пора стало вступить в свою роль капитану – бриг следовало развернуть бортом. Не таранить же тяжелую галеру!
Начинать разворот нужно было немедленно. Вот тут и приходилось горько пожалеть о малочисленности команды. Всем людям на борту брига пришлось отложить уже взятое в руки оружие и схватиться за канаты парусов. Хорошо еще, что каждый теперь знал свое место и люди знали, что и куда тянуть по команде капитана.
– К пушкам, к пушкам! – закричал Степан, увидев, что Ипат с М-Твали присоединились к остальным товарищам и взялись за управление парусами.
– Пушки не бросать, готовиться!
Еще не хватало, чтобы разворот был выполнен, и бриг развернулся бортом к врагу, а пушкари при этом оказались не готовы! Такое означало бы заранее проигранный бой.
– Все пушки на правый борт! – скомандовал Степан, и чернокожий гигант принялся перекатывать через палубу тяжелые лафеты с чугунными пушками. Рядом суетился коренастый Ипат с банником в руках.
