Это, наверное, Элласбет. И что мне прикажете делать?
Стряхнуть с руки пену и протянуть ей поздороваться?
Вот так, неподвижно замерев, я и смотрела на дверь. Пальто у
меня висело на стуле, сумка с одеждой – в гардеробной на ширме. Сердце забилось
чаще, и я подумала, успею ли я добраться хоть до зеленого полотенца, пока эта
женщина заметит, что она не одна.
Шуршание прекратилось; я сжалась и нырнула обратно в пену,
когда она вышла из гардеробной, вся горя возмущением. Темные глаза сузились от
злости, на скулах зажглись красные пятна. Она остолбенела на пороге, забытая
сумка так и осталась висеть у нее на руке. Светлые волосы, густые и волнистые,
отброшенные назад, придавали ее лицу жесткую красоту. Поджав губы, она вскинула
голову, не сводя с меня гневных глаз с той минуты, как вышла из двери.
Ага. Вот, значит, как оно бывает, когда ад замерзнет. – Кто
вы такая? – спросила она голосом повелительным и холодным.
Я улыбнулась, но знала, что улыбка получилась жалкая.
– Я… я Рэйчел Морган, из «Вампирских чар». – Я
попыталась было сесть, но передумала. Мне ужасно не нравилась искательная
интонация, вкравшаяся в мой голос, но так уж оно сказалось. Может, потому, что
я сидела голая, только пеной прикрытая, а она стояла на четырехдюймовых
каблуках и в таком наряде, который мог бы выбрать мне Кистен, если б мы с ним
поехали в Нью-Йорк за покупками.
– И что ты делаешь в моей ванне? – спросила она, весьма
пренебрежительно оглядев мой синяк под глазом.
Я потянулась за полотенцем и прикрылась.
– Пытаюсь согреться.
У нее дернулись губы.
– Почему – не спрашиваю. Он жутко мерзкий и холодный
тип.
Она вышла, и я села в потоках воды.
– Трентон! – – загремел колоколом ее голос, резко
нарушая мирный покой, в котором я только что нежилась.
Я резко выдохнула, посмотрела на прилипшее ко мне мокрое
полотенце. Вздохнув, встала и открыла ногой сток. Вода забурлила возле икр и
стала убывать. Элласбет предупредительно оставила все двери открытыми, и я
слышала, как она орет на Трента. Не очень далеко, скорее всего в гостиной.
Решив, что пока ее голос слышен оттуда, я тут могу вытереться, я отбросила
мокрое полотенце и взяла с вешалки два свежих.
– Господи, Трентон, – доносился ее голос, громкий и
язвительный, – ты не мог даже подождать, пока я уеду, а потом уже таскать сюда
своих шлюх?
Я покраснела и резче задвигалась, вытирая руки.
– Я думал, ты уже уехала, – ответил Трент спокойно, что
ситуацию вряд ли могло разрядить. – А она не шлюха, она деловой партнер.
– Плевать мне, как ты ее называешь, но она в моих
комнатах, сволочь ты этакая!
– Ее больше некуда было поместить.
– По этой стороне коридора восемь ванных комнат, и ты
сунул ее в мою? Я рада была, что волосы у меня уже немного подсохли, а вот что
они пахнут шампунем Элласбет, – это было просто прелестно.
Неловко прыгая на одной ноге, я попыталась надеть белье,
благодаря судьбу, что когда я полетела в воду, на мне были только нейлоновые
чулки, которые я принесла из дому. К мокрой коже все прилипало. Я чуть не
шлепнулась, когда пыталась попасть ногой в штанину джинсов, и ухватилась за
стол.
– Черт тебя побери, Трентон! Ты мне будешь говорить,
что это у тебя бизнес такой? – вопила Элласбет. – У меня в ванне голая ведьма,
а ты тут сидишь в халате!
– А теперь слушай меня, – раздался стальной голос
Трента, и даже отсюда было слышно, как его достало. – Я сказал, что она деловой
партнер, и именно так оно и есть.
Элласбет расхохоталась театральным лающим смехом.
– Из «Вампирских чар»? Она мне сама сказала название
своего борделя!
– Она – частный детектив, если уж тебе так надо знать,
– сказал Трент так холодно, что я почти видела желваки у него на скулах. – Ее
напарница – вампир. Это игра слов, Элласбет. Рэй-чел сегодня была моим
телохранителем и попала в реку, спасая мне жизнь. И я не собирался бросать ее у
нее в офисе полумертвую от переохлаждения, как ненужную кошку. Ты мне сказала,
что ты улетаешь семичасовым рейсом. Я думал, что ты улетела, а вести ее к себе
в комнаты я не был намерен.
Настала минута тишины. Я влезла в свитер. Где-то на дне реки
Огайо осталось на несколько тысяч долларов золотой ленты из куафюры Рэнди и
одна серьга. Ну, хотя бы ожерелье уцелело. Может, кельтские чары только для
него предназначались.
– Ты был на том корабле… который взорвался…
Это прозвучало тише, но даже намека на извинение не было в
ее внезапной заботе.
В наступившей тишине я, скривившись, кое-как пригладила
волосы. Может, если бы у меня было полчаса времени, я бы с ними что-нибудь
сделала. Кроме того, все равно уже ничем не поправить оглушительного первого
впечатления, которое я произвела. Медленно вздохнув, чтобы успокоиться, я
расправила плечи и в носках вышла в гостиную. Кофе! Я чуяла запах кофе. С
чашкой кофе все стало бы лучше.
– Во всяком случае, мое недоумение понятно, – говорила
Элласбет, пока я мялась около двери – незамеченная, но они мне были видны.
Элласбет стояла возле круглого стола в уголке для завтрака,
и виду нее был кроткий – как у тигра, который понял, что человека с бичом ему
не сожрать. Трент сидел, одетый в зеленый халат с темно-бордовой оторочкой. На
голове у него была профессионально наложенная повязка. Вид у него был
встрепанный – как и должно быть, раз его невеста обвиняет его в измене.
– Насколько я понимаю, извинения на этом закончены? –
спросил он.
Элласбет бросила сумку на пол и уперлась рукой в бедро.
– Я хочу, чтобы она отсюда убралась. А кто она, мне все
равно.
Трент посмотрел на меня, будто привлеченный моим взглядом, и
я виновато вздрогнула.
– Квен ее отвезет домой после легкого ужина, – сказал
он, обращаясь к Элласбет. – Будем рады, если ты поужинаешь с нами. Как я уже
сказал, я думал, что ты улетела.
– Я сменила билет на вампирский рейс, чтобы дольше
походить по магазинам.
Трент снова глянул на меня, чтобы показать Элласбет, что мы
не одни.
– Ты шесть часов провела в магазинах и купила только
одну сумку? – спросил он с едва заметным неодобрительным намеком в голосе.
Элласбет проследила за его взглядом, увидела меня и быстро
сменила гневную маску на приветливую. Но я видела, насколько она недовольна,
оставалось посмотреть, как это проявится. Я ожидала множества шпилек,
замаскированных под комплименты. Но я буду вести себя настолько любезно,
насколько она.
Улыбаясь, я выступила вперед в джинсах и хаулерском свитере.
– Я хотела сказать спасибо за амулет от боли и за то,
что дали мне помыться, мистер Каламак. – Я остановилась возле стола, и
неловкость повисла в комнате, густая и удушливая, как протухший сыр. – Нет
нужды беспокоить Квена. Я позвоню моей напарнице, она за мной приедет.
Наверняка она уже ломится к вам в ворота.
