Курносый нос его сморщился от запаха жженого янтаря, и Ли
засмеялся.
– Нет. Я тебя превращу в котлету, а потом отдам
Алгалиарепту, и он согласится, что мой долг уплачен. – Надменный,
самоуверенный, он посмотрел на Ала, который перестал испытывать мой круг и
теперь стоял, благосклонно улыбаясь. – Этого будет достаточно?
У меня в животе свернулся тяжелый ком страха, когда я
увидела злобное и хитрое выражение на скульптурном лице Ала. За его спиной
расстелился роскошный ковер, на нем возникло красное бархатное кресло
восемнадцатого века, и Ал, продолжая улыбаться, уселся в него. В закатном свете
он казался красным пятном среди разрушенных зданий. Положив ногу на ногу, Ал
произнес:
– Стэнли Колин Саладан, у нас с тобой есть соглашение.
Отдай мне Рэйчел Мариану Морган, и я соглашусь, что твой долг уплачен.
Я облизала губы, и они тут же стали мерзнуть на
пронизывающем ветру. С тихим шорохом стали подползать отовсюду мелкие твари,
привлеченные звоном городских колоколов и ободренные наступающей тьмой. Тихий
звон камешков заставил меня обернуться. Кто-то и внутри круга есть.
Ли улыбнулся, и я вытерла руки о чужой костюм и выпрямилась.
Он имел право ухмыляться: я – колдунья земли без амулетов и чар, против него –
мастера лей-линий. Но он не все знал. И Ал не все знал. Черт побери, я сама не
все знала, но знала кое-что, чего не знали они. И когда это мерзкое красное
солнце сядет за разрушенными зданиями, не я стану фамилиаром Ала.
Я хотела выжить. Сейчас не важно, хорошо это или плохо –
отдать Алу Л и вместо себя. Решать этот вопрос я потом буду, сгорбившись над
чашкой какао и трясясь от пережитого напряжения. Но чтобы победить, сперва мне
нужно быть побежденной. И это будет по-настоящему больно.
– Ли, – сказала я, делая последнюю попытку, – вытащи
нас отсюда!
Боже, сделай так, чтобы я была права!
– До чего же ты девчонка, – сказал он, одергивая измазанный
костюм. – Вечно хнычешь и ждешь, чтобы тебя спасли.
– Ли, постой! – крикнула я, когда он сделал три шага и
метнул шар лиловой дымки.
Я нырнула в сторону. Шар пролетел на высоте груди и ударил в
развалины фонтана. С грохотом развалилась целая секция, поднялась пыль, красная
в закатном воздухе.
Когда я повернулась, Ли держал в руке мою визитную карточку
– которую я дала вышибале на корабле. Хреново, у него фокусирующий объект.
– Не надо, – сказала я. – Это кончится так, что тебе не
понравится.
Ли махнул рукой, шевельнул губами.
– Doleo, – сказал он отчетливо, и слово заклинания
завибрировало в воздухе, а Ли взмахнул рукой с моей карточкой.
Резко выпрямившись, я удержала булькающий стон, не дав ему
вырваться. Боль, выворачивающая кишки, согнула меня пополам. Заставляя себя
дышать, я поднялась на ноги. Ничего в ответ я не могла придумать, я просто
шагнула вперед, пытаясь избавиться от боли. Если я его ударю, это может
кончиться. Если отберу карточку, он не сможет прицелиться, ему придется метать
в меня чары.
Я налетела на Ли, мы упали вместе, навстречу жестким камням.
Он оттолкнул меня ногами, я откатилась под аплодисменты Ала – вежливо-глухие
хлопки рук в белых перчатках. Голову затуманила боль, стало невозможно думать. Иллюзия,
сказала я себе. Это были лей-линейные чары, а настоящую боль может причинить
только магия земли. Это всего лишь иллюзия. Тяжело дыша, я стряхнула с себя
чары одной только силой воли. Не буду я ощущать эту иллюзию.
Разбитое плечо пульсировало, горя сильнее, чем должно было.
Я сосредоточилась на настоящей боли, силой воли прогоняя фантомную.
Скорчившись, я смотрела на Ли из-под волос, окончательно выбившихся из
дурацкого пучка.
– Inflex, – сказал Ли, ухмыляясь и заканчивая пальцами
наводить чары, и я скорчилась, желая, чтобы случилось хоть что-нибудь, но
ничего не происходило. – Нет, вы только посмотрите! – воскликнул Ал со своего
зрительского места. – Первый класс! Превосходно!
Я встала на неверные ноги, изгоняя последнюю тень боли. Я
снова стояла в линии. Я ощущала ее. Если бы я умела перемещаться по линиям, я
бы это тут закончила. Снип-снап-снурри, подумала я. Абракадабра. Да я бы даже
за нос себя ущипнула, если бы это помогло. Но не поможет.
Шуршание вокруг становилось громче. Твари смелели с заходом
солнца. За мной упал камень, я резко обернулась. Нога скользнула, я вскрикнула
и упала. Подвернула лодыжку, меня затошнило. Ловя ртом воздух, я схватилась за
ногу, чувствуя, как наворачиваются слезы боли.
– Блестяще! – зааплодировал Ал. – Невезение –
исключительно трудная вещь. Но сними с нее эти чары, мне увалень в кухне не
нужен.
Ли шевельнул рукой, и у меня по волосам промчался вихрь с
запахом жженого янтаря. Чары распались, у меня сжалось горло. Лодыжка
пульсировала болью, камни жгли холодом. Так он навел на меня проклятие
невезения? Вот сукин сын…
Скрипнув зубами, я потянулась к ближайшему камню для опоры,
чтобы встать. Мне случалось ударять Айви необработанным безвременьем, и мне не
нужен фокусирующий объект, чтобы запустить безвременьем в Ли. С нарастающей
злостью выпрямилась, вызвала из памяти, как это делается. Раньше это всегда
бывало инстинктивно. Сейчас помогли страх и злость, и я встала, пошатнувшись, и
вытолкнула безвременье из ци в руки. Их стало жечь, но я удержала безвременье,
вытянула из линии еще энергию, пока не почувствовала, будто руки обугливаются.
Тогда я с яростью сжала сырую энергию в руках до размера бейсбольного мяча.
– Сволочь! – шепнула я, запустив этот мяч в него,
споткнувшись, когда шагнула вперед.
Ли нырнул вбок, и мой золотистый шар безвременья ударил в
мой же круг. Каскадом обрушились на меня покалывающие волны, и круг распался.
– Да будь оно все проклято! – заорала я – не подумала,
что мои отороченные аурой чары разорвут круг. В ужасе я повернулась к Алу,
подумав, что не успею вернуть круг, если мне придется драться с ними обоими. Но
демон продолжал сидеть, глядя куда-то мне за спину, и глаза с козлиными
зрачками раскрылись от изумления. Смотрел он поверх очков, раскрыв рот.
Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как мой
зачарованный шар ударил в ближайшее здание. Далекий удар сотряс землю, я
ощутила его ногами. Прикрыв рукой рот, я смотрела, как обломок размером с
автобус отделяется от стены и невозможно медленно падает.
– Дура ведьма, – сказал Ли. – Он же падает прямо на
нас.
Я повернулась и побежала, вытянув вперед руки, продираясь
среди обломков, и руки немели от потрескавшихся на морозе камней. Тряслась
земля, пыль густо висела в воздухе, я споткнулась и упала.
Откашливаясь, отплевываясь, я поднялась. Меня трясло. Пальцы
болели и не слушались. Я повернулась и увидела Ли по другую сторону нового
камнепада, и в глазах его читалась ненависть – и чуть-чуть страха.
Он заговорил по-латыни. Я не сводила глаз с карточки,
которую он держал в шевелящихся пальцах, и ждала беспомощно, с бьющимся
сердцем. Он шевельнул рукой, и карточка вспыхнула пламенем.
