– О'кей, – сказал он увереннее. – Это я могу сделать.
– Спасибо.
Я сказала шепотом, но он наверняка слышал меня сквозь
приветственные крики, которыми было встречено его появление.
Взяв у Дэвида подогретое вино, я поставила его возле костра.
Говард с довольным видом вел беседу с Кизли и Кери, кидая неуверенные взгляды
на Такату, который прятался в надежной тени дуба.
– Пошли, – сказала я Дэвиду, когда Кистей попытался
привлечь его внимание. Сестра Айви сидела рядом сними трещала без умолку, и вид
у него был утомленный. – Познакомлю тебя с Такатой.
Полночный воздух был свеж, почти болезненно сух, и я
улыбнулась Айви, когда увидела, как она пытается объяснить Кери искусство печь
на костре сандвичи из зефира и шоколада на крекере. Озадаченная эльфийка не
понимала, как вообще может быть хорошим продукт, полученный запеканием шоколада
между мучным продуктом и волокнистой сладостью. Это она так сказала, не я. Но я
не сомневалась: она изменит мнение, как только его попробует.
Ощутив на себе взор Кистена с той стороны костра, уже
ставшего пониже, я подавила дрожь. Неверный свет играл у него на лице,
приобретшем интересную худобу после пребывания в больнице. Из-за общения с этим
живым вампиром мысли о Нике у меня выцвели до легкой боли. Кист тут был, а Ника
не было. Если честно, то его не было здесь уже несколько месяцев. Он не звонил,
не прислал открытки на солнцестояние и намеренно не оставил никакого способа с
ним связаться. Значит, надо двигаться дальше.
Таката сдвинулся на столе для пикников, освобождая нам
место, если тоже захотим сесть. Сегодняшний концерт прошел без сучка и
задоринки, и поскольку Ли не было, мыс Айви смотрели из-за сцены. Таката
посвятил «Красные ленты» нашей фирме, и половина публики размахивала зажигалками
в скорбной уверенности, что я все еще мертва.
Я всего лишь в шутку пригласила его на наш костер, но рада
была, что он пришел. Кажется, ему было приятно, что никто здесь около него не
вьется, и можно спокойно сидеть в тени. Мне было знакомо это выражение на
морщинистом лице – такое бывает у Айви, когда она планирует работу, – и мне
подумалось, не будет ли в следующем его альбоме песни об искрах костра среди
почерневших от мороза ветвей.
– Таката, – сказала я, когда мы подошли и он отвлекся.
– Хотела бы познакомить тебя с Дэвидом Хью. Страховой агент, который мне помог
добраться до Саладана. – Здравствуйте, Дэвид, – сказал Таката, снимая перчатку
и протягивая тонкую длинную ладонь. – Рад познакомиться. Похоже, что вам
удалось выйти невредимым из последнего дела Рэйчел.
Дэвид приветливо улыбнулся, стараясь не показывать зубов
– Практически невредимым, – сказал он, отпуская руку Та
каты и отступая на шаг. – Хотя, когда отовсюду начали палить пистолеты, я не
был уверен, что выберусь. – Изобразив дрожь от страха, он повернулся грудью к
костру, погреться. – Это было уже слишком.
Я была рада, что он не вытаращил глаза, не начал заикаться
или пищать и подпрыгивать, как вела себя Эрика, пока Кистен ее не уволок за
шиворот.
– Дэвид! – окликнул его Кистен, когда я посмотрела на
него, о нем вспомнив. – Есть у меня к тебе разговор насчет страховки яхты.
Сколько это будет у вас стоить?
Дэвид болезненно застонал.
– Вот цена работы в страховании, – сказал он тихо. Я
удивленно подняла брови:
– Думаю, он просто хочет избавиться от Эрики. Эта
девушка не замолкает никогда.
Дэвид шевельнулся.
– Ты следишь, чтобы я слишком долго не сидел спокойно?
Я улыбнулась.
– А разве это не входит в мои обязанности как члена
стаи? – спросила я, и Таката на меня вытаращился.
– Вообще-то входит. – Махнув рукой Кистену, он поспешил
к нему, остановился только поправить ботинком выпадавшее из костра бревно.
Говард с той стороны костра весело смеялся, блестя глазами.
Таката смотрел на меня, высоко подняв густые брови.
– Члена стаи? – спросил он.
Я кивнула и села рядом с ним на стол для пикников.
– Для целей страхования.
Поставив пряный сидр, я уперла локти в колени и вздохнула.
Люблю я солнцестояние, и не только ради пира и веселья. В Цинциннати гасятся
все огни от полуночи и до рассвета, и толь-ко тогда можно увидеть ночное небо
таким, каким оно должно быть. С теми, кто пытался во время затемнения воровать,
разбирались круто, что устраняло любые проблемы.
– А у тебя как жизнь? – спросил Таката, удивив меня
этим вопросом. – Слыхал, что ты была в больнице.
Я невинно улыбнулась, зная, что у меня уже сделался усталый
вид после двухчасового орания на концерте Такаты.
– Все нормально. Меня не хотели еще оттуда отпускать,
но там в другой палате лежал Кистен, и когда там увидели, как мы… гм… тестируем
ручки управления кроватью, то решили, что мы вполне готовы к выписке.
Эта вредная старуха-сестра… уж она такой шум подняла, будто
мы черт знает каким извращением занялись… ну, вредная старуха, и все тут.
Таката посмотрел на меня, и я зарделась от вязаной шапочки
до самых ушей.
– Там перед входом стоят два лимузина, – сказала я,
меняя тему. – Сказать им, чтобы уехали?
Он задумчиво посмотрел в темные ветви.
– Пусть подождут. В них еда. Я кивнула, успокоившись.
– Подогретого вина хочешь?
Он вздрогнул, посмотрел широко открытыми глазами.
– Нет. Спасибо, нет.
– Тогда сидра с пряностями? – предложила я. – Вот, я
отсюда еще не пила.
– Вот сюда отлей глоток, – протянул он пустую чашку, и
я вылила туда половину своей. Это было несколько особенное ощущение – сидеть
вот так рядом с Такатой, делиться с ним вином, но я замерла, ощутив в себе эхо
какого-то далекого звона. Я замерла, не зная, что это может быть, и Таката
посмотрел мне в глаза.
– Ты тоже почувствовала? – спросил он, и я кивнула с не
которой тревогой и беспокойством.
– А что это было?
Большой рот Такаты расплылся в широкой улыбке, обращенной ко
мне.
– Круг на Фаунтейн-сквер. Счастливого солнцестояния! Он
поднял чашку, я автоматически коснулась ее своей.
– Счастливого солнцестояния! – отозвалась я, и мне
показалось странным, что я это ощутила. Раньше такого не бывало. Может, стала к
нему чувствительна, когда сама его поставила.
С таким ощущением, будто все в этом мире правильно, я
глотнула сидра и увидела, что на меня с мольбой глядят глаза Дэвида. Эрика не
закрывала рта, и Кистен хватал Дэвида за плечо, пытаясь вести какой-то разговор
помимо нее.
– Извини, – сказала я, сползая со стола. – Дэвида надо
спасать.
