– Над огнем звуки хорошо разносятся.
Смутившись, я вытащила бумагу из кармана, холодную от
морозной ночи и теплую от моего тела. Айви взяла ее, нахмурилась повернулась
спиной ко мне и развернула.
– Мне, э-гм, нужны три свидетеля, – сказала я. – Хотела
бы, чтобы ты была одним из них.
– Зачем?
Она не обернулась, плечи ее напряглись.
– У Дэвида нет стаи, – сказала я. – Если будет, его
труднее будет уволить. Он продолжает работать в одиночку, а я могу через него
получить страховку. Это всего две сотни в месяц, Айви. Больше ему ничего не
нужно, иначе бы он нашел себе вервольфицу. – Я знаю. Я спросила: почему ты
хочешь именно мою подпись? – Она обернулась с бумагой в руке, и от вида
совершенно ничего не выражающего лица мне стало неуютно. – Почему тебе важно,
чтобы подписала я?
Я открыла рот, закрыла. Вспомнила, что говорил Тритон. Дома
мало было, а вот Айви – ее хватило.
– Потому что ты – мой партнер, – ответила я, чувствуя
тепло от этой мысли. – И то, что я делаю, на тебе сказывается.
Айви молча взяла ручку из карандашницы и щелкнула, открывая.
Вдруг мне стало неловко, когда до меня дошло: эта бумажка Дэвида дает ему то, чего
хочет Айви: признанная всеми связь со мной.
– Я проверила его биографию, пока ты лежала в больнице,
– сказала она. – Это не ловушка, он не хочет тебя подставить под какие-то
прошлые свои неприятности.
Я подняла брови – такая мысль мне даже в голову не пришла.
– Он говорил, что к этому делу никакие веревочки не
привязаны. – Я запнулась. – Айви, я живу с тобой, – сказала я, пытаясь
объяснить, что наша дружба не нуждается в подписях, чтобы быть настоящей, и на
двери у нас – и ее имя, и мое. Оба.
Она молчала, не выражая лицом никаких чувств, не сводя с
меня карих глаз. Потом спросила:
– Ты ему веришь?
Я кивнула. Здесь я должна была полагаться на свое чутье. Она
улыбнулась едва заметно:
– Я тоже. – Отодвинув в сторону тарелку с печеньем, она
написала в первой строке свою фамилию: затейливая, но совершенно неразборчивая
подпись.
– Спасибо, – сказала я, когда она отдала мне бумагу. Я
посмотрела ей за спину, на открывающуюся дверь. Айви подняла голову, и я
заметила, что взгляд ее смягчился, когда Кистей потопал по коврику у двери,
стряхивая снег. Он вошел в кухню, за ним Дэвид.
– Подписываем или нет? – спросил Кистен, и напряжение в
его голосе сказало мне, что он готов спорить с Айви, если она упрется.
Айви щелкнула ручкой и закрыла ее так резко, что та
загудела.
– Я уже подписала. Твоя очередь.
Кистен расправил плечи, усмехнулся и взял протянутое перо,
потом добавил свою мужественную подпись под подписью Айви. Вписав номер
социального страхования, он передал ручку Дэвиду.
Дэвид вдвинулся между ними, очень низкорослый рядом с этими
высокими фигурами. Я видела, с каким облегчением он выводит свое имя полностью.
С участившимся пульсом я взяла ручку, пододвинула к себе документ.
– Ну, вот, – сказал Кистен, когда я подписалась. – Кого
позовешь третьим свидетелем?
– Дженкса, – ответили мы с Айви одновременно, и я
подняла голову от бумаги. Мы встретились взглядами, и я закрыла ручку.
– Не попросишь его от меня? – спросила я Дэвида.
Вервольф взял бумагу, аккуратно ее сложил и убрал во внутренний карман.
– Не хочешь кого-нибудь другого попросить? Он может
отказаться.
Я посмотрела на Айви, выпрямилась и убрала за ухо выбившуюся
прядь волос.
– Он партнер нашей фирмы, – сказала я. – Если он хочет
всю зиму дуться в подвале у вервольфа, это его дело, но когда погода
поменяется, пусть тащит сюда свою крылатую задницу, а то я и правда взбешусь, –
Глубоко вздохнув, я добавила: – И может, это убедит его, что он – ценный игрок
нашей команды, и что я действительно извиняюсь.
Кистен неловко отступил на шаг.
– Я его спрошу, – обещал Дэвид.
Открылась задняя дверь, ввалилась Эрика, румяная, хлопающая
ресницами.
– Эй, пошли, все пошли! Он готов играть! Ребята, он
разогрелся и готов играть, а вы тут сидите и жрете? А ну пошли!
Айви посмотрела на снег, который она натащила, потом на
меня. Дэвид пошел на улицу, выталкивая перед собой взбалмошную вампиршу. Кистен
пошел за ними, и гул их разговора был полон дружелюбности. Послышалась игра
Такаты, и я раскрыла глаза в изумлении, услышав эфирный голос Кери, выпевавший
солнцеворотный гимн, который был старше даже ее самой. Она пела по-латыни. Я
приподняла брови и посмотрела на Айви. Айви застегнула куртку и взяла со стола
перчатки.
– Ты точно не возражаешь? – спросила я. Она кивнула:
– Попросить Дженкса подписать бумагу – это, быть может,
единственный способ вбить в его толстый череп, что он действительно нам нужен.
Я скорчила гримасу и вышла впереди Айви, стараясь по дороге
придумать способ, как довести до Дженкса, насколько я была не права, что ему не
доверяла. Я выскользнула из силков Алгалиарепта, сумела не только избавиться от
одной метки демона, но и разорвать фамилиарскую связь с Ником, пусть сейчас это
и не существенно. Я провела вечер с самым влиятельным холостяком города и
по»том с ним завтракала. Я спасла эльфийку тысячи лет от роду, научилась быть
своим собственным фамилиаром и обнаружила, что могу мало-мальски играть в
крепе. Это уже не говоря о том, что я сумела заниматься сексом с вампиром и не
получить укус. И почему у меня сейчас такое чувство, что заставить Дженкса
говорить со мной будет труднее, чем все это вместе взятое?
– Мы его вернем, – тихо сказала идущая сзади Айви. –
Вернем обязательно.
Шагая по заснеженным ступеням в музыку, в наполненную
звездами ночь, я поклялась, что так оно и будет.
