– Я с ним поговорю, – прошептал вампир с нескрываемой
тревогой за свою невинную, такую живую и яркую дочь.
Мне стало худо. Их беседа полна была умолчаний, тайных
мрачных сговоров, на которые идут старшие дети, чтобы защитить младших,
невинных сестер и братьев от злого родителя. Ощущение только усилилось, когда
он повторил тихо:
– Я с ним поговорю.
– Спасибо.
Мы все замерли в неловкой тишине. Пора было идти. Айви
поднялась первой, я тут же последовала ее примеру, схватила пальто со спинки
стула и натянула на себя. Отец Айви поднял- ч медленно, он казался вдвое больше
уставшим, чем когда мы пришли.
– Айви, – сказал он, шагая к ней. – Я тобой горжусь. Я
с тоой не согласен, но я тобой горжусь.
– Спасибо, пап. – Чуть улыбнувшись с облегчением, она
его обняла. – Мы пойдем. У меня сегодня дело.
– Девочка Дарвана? – спросил он, и она кивнула. Страх и
вина не полностью еще стерлись из ее позы. – Хорошо. Делай пи тебе надо. Я
поговорю с Пискари; посмотрим, что у меня помучится.
– Спасибо.
Он повернулся ко мне.
– Приятно было познакомиться, Рэйчел.
– Мне тоже, мистер Рэндел.
Я рада была, что вампирские разборки окончены. Можно
притвориться, что мы нормальные люди, спрятать мерзости под
пятитысячедолларовым ковром.
– Подожди, Айви. Вот возьми. – Вампир полез в задний
карман и достал оттуда бумажник, на глазах превратившись из вампира в обычного
папочку.
– Папа! – возмутилась Айви. – Я сама зарабатываю. Он
криво усмехнулся.
– Это в благодарность, что ты приглядишь за Эрикой на
концерте. Пообедайте там за мой счет.
Я молча смотрела, как он сунул стодолларовую бумажку в руку
Айви и обнял ее другой рукой.
– Завтра утром позвоню, – тихо добавил он. Плечи Айви
потеряли обычную прямую уверенность.
– Я заеду. Не хочу говорить по телефону. – Она натужно
мне улыбнулась. – Готова? Пойдем.
Я кивнула, и кивнула на прощание отцу Айви, выходя вслед ней
в гостиную и дальше – к двери. Помня, какой у вампиров дух, я не раскрывала
рта, пока украшенная изящной резьбой дверь не закрылась за нами, а под ногами
снова не оказался снег. Уже стемнело, и свежая пороша будто светилась в
отраженном свете.
Машины Эрики не было. Звеня ключами, Айви поколебалась
секунду.
– Погоди, – сказала она. Скрипя ботинками по снегу, она
прошла туда, где стояла красная машинка. – Похоже, она чехлы выбросила.
Стоя у открытой двери, я подождала, пока Айви встала возле
следов колес. Закрыв глаза, она махнула рукой, словно что-то выбрасывая, и
перебежала на другую сторону дороги. Пока я смотрела в зачарованном молчании,
она поискала в снегу и что-то подобрала, перегнувшись в талии пополам. Ничего
не сказав, она вернулась в машину.
Я тоже села и пристегнула ремень, желая в душе, чтобы было
еще темней и мне не видно было, как она ведет. В ответ на мой невысказанный
вопрос Айви протянула руку и бросила мне два кусочка пластика. Машина
тронулась, и я направила на себя поток вентилятора, надеясь, что двигатель не
успел остыть.
– Чехлы? – спросила я, глядя на белые кусочки пластика
у себя в ладони. Каким чудом она нашла их в снегу?
– «Стопроцентная гарантия, что они не прорежут вам
кожу», – процитировала Айви, поджав тонкие губы. – А также, что она никого
случайно к себе не привяжет. Ей полагается носить их, пока папа не разрешит
снять. Наверное, лет до тридцати ждать разрешения будет. Я знаю, где она
работает. Заскочим?
Я кивнула, отдавая ей чехлы. Айви проверила дорогу в обе
стороны, перед тем как проскочить мимо синего универсала, разбрасывая снежную
грязь колесами.
– У меня в сумочке пустой футляр для чехлов есть. Брось
их туда?
– Конечно.
Мне не хотелось рыться у нее в сумке, но если не лезть туда,
она полезет сама, не отрываясь от вождения, а у меня и так живот узлом завязан.
С неловким чувством я поставила сумку Айви на колени и открыла. Там до
отвращения все было аккуратно. Ни одного клочка грязной салфетки или липкого
леденца.
– Мой из цветного стекла, – сказала Айви, вполглаза
глядя на дорогу. – И где-то есть пластиковый. Дезинфектант еще должен
действовать. Папа убьет ее, если узнает, что она их в снег закинула. Они стоят
примерно столько, сколько ее последняя поездка в летний лагерь в Андах.
– Ого!
Мои три лета в лагере «Загадай желание» для умирающих детей
как-то побледнели по сравнению с этим.
Отодвинув маленький контейнер, напоминавший искусно
украшенный флакончик с таблетками, я разыскала белый футляр с палец размером.
Под крышкой в нем была налита голубая жидкость.
– Ага, этот, – сказала Айви, и я бросила туда чехлы.
Они остались На поверхности, я попыталась мизинцем затолкать их и жидкость, и
Айви посоветовала: – Просто закрой крышку и потряси. Они утонут.
Так я и сделала, бросила футляр обратно и вернула ей сумку.
– Спасибо, – поблагодарила она. – Когда я свои
потеряла, он меня на месяц дома посадил.
Я слабо улыбнулась, думая, что это все равно что линзы
потерять, или скобки зубные… или противозачаточный колпачок. О Господи… И на
фига мне об этом знать?
– А ты еще носишь чехлы? – спросила я. Любопытство
пересилило. Она вроде бы не смутилась. Может, и не страшно, что спросила.
Айви покачала головой и подала сигнал за долю секунды до
того, как свернуть через два ряда к выезду с шоссе.
– Нет, – сказала она, пока я цеплялась за ручку двери.
– С семнадцати лет не ношу. Но держу на случай… – Она осеклась. – На всякий
пожарный.
На какой пожарный?… Нет, не хочу ничего знать…
– Э-э, Айви? – спросила я, пытаясь не думать, где она
собирается встроиться в поток транспорта. Я затаила дыхание, когда мы нырнули в
реку машин, и вокруг возмущенно загудели гудки. – Что, ради всего святого,
значат эти кроличьи ушки и «чмоки-чмоки»?
Она удивленно на меня посмотрела, и я изобразила
жестикуляцию Эрики. Ее губы изогнулись в странной улыбке. – Это не кроличьи
ушки, – сказала она. – Это клыки. Я подумала и покраснела.
– Ох!…
Айви хихикнула. Я пару секунд на нее смотрела, потом решила,
что лучше момента не будет.
– Э-э… Насчет Стрижа…
Ее хорошее настроение исчезло. Она глянула на меня и
отвернулась к дороге.
– Мы жили в одной комнате. – Она слегка покраснела, так
что я поняла, что это не все. – Мы очень близко дружили, – осторожно добавила
она, как будто я еще не догадалась.
Айви ударила по тормозам, уходя от черного «БМВ», который
вознамерился запереть ее за микроавтобусом. Быстро набрав скорость, она ушла
вправо и оставила его позади.
