Дэвид дернулся и остановился на пороге. У него из-за спины
доносился стук молотка Кизли, заколачивающего дверь одеялом.
– Трент Каламак? – спросил оборотень.
– Ага. – Я сделала еще глоток, помешала чай мизинцем,
чтобы трава образовала водоворот, и отвар стал еще темнее. – Он будет говорить
с Саладаном. Его начальник охраны заставляет меня идти с ним.
Я прищурилась на Дэвида. Свет из коридора был ярким, но уже
не резал глаза. Интересно, где татуировки у Дэвида. У вервольфов всегда есть
татуировки. Почему – понятия не имею.
– Ты с ним знаком? – спросила я.
– С мистером Каламаком? – Дэвид шагнул обратно в
комнату. – Нет.
Я свернулась под пледом и посмотрела на чашку внимательно.
Партнер Дэвида был прав – отличная штука. У меня уже нигде ничего не болело.
– Трент – зараза, – сказала я, вспоминая тему
разговора. – Я его держу за шкирку, а он меня. А на его начальника охраны у
меня ничего нет, и если я этого не сделаю, он расскажет.
Дженкс повис в воздухе, неуверенно смещаясь от двери к
Дэвиду и от Дэвида ко мне. Дэвид посмотрел на него, потом спросил:
– Что расскажет?
Я наклонилась поближе, подняв бровь, когда чай чуть не
выплеснулся – я двигалась, оказывается, быстрее, чем сама думала. Допила чай,
не обращая внимания на попадающие в рот листья. Подалась совсем близко, с
наслаждением обоняя запах мускуса и дури.
– Секрет, – шепнула я, гадая, позволит ли мне Дэвид
поискать его татуировки, если я попрошу. Для пожилого мужика он классно
выглядел. – У меня есть секрет, но тебе я его не расскажу.
– Сейчас вернусь, – сказал Дженкс, подлетая ближе. –
Хочу знать, что она положила в этот чай.
Он вылетел, и я заморгала, глядя на оседающую пыльцу.
Никогда ее столько не видела, и разноцветная, как радуга. Встревожился, значит,
Дженкс.
– Секрет? – напомнил Дэвид, но я покачала головой, и
свет будто стал ярче.
– Не скажу. Не люблю, когда холодно.
Дэвид положил мне руки на плечи и опустил меня на подушки. Я
улыбнулась ему, а тут и Дженкс вернулся.
– Дженкс, – тихо спросил Дэвид, – ее никогда не кусал
вервольф?
– Нет! – возмущенно отозвался Дженкс. – Разве что до
знакомства со мной.
У меня закрывались глаза, но открылись, когда Дэвид меня
встряхнул.
– Чего? – возмутилась я и оттолкнула его, а он глядел
на меня очень близко, яркими карими глазами.
Он показался мне похожим на папу, и я ему улыбнулась.
– Рэйчел, милая, тебя когда-нибудь кусал вервольф? Я
вздохнула:
– Не-а. Ни ты, ни Айви. Никто меня не кусает, кроме
комаров. А их я хлопаю, гадов.
Дженкс отлетел чуть-чуть назад, и Дэвид отодвинулся. Я
закрыла глаза, слыша их дыхание – чертовски громкое.
– Тсс! – зашипела я на них. – Потише. – Может, я ей
слишком много дал, – сказал Дэвид. Очень громко прошелестели босые ноги Кери.
– Что ты ей дал? – спросила она так резко, что я тут же
открыла глаза.
– Ничего! – протестующе вскричал Дэвид и сгорбился. –
Немножко дури. Так не должно было быть. Никогда не видел, чтобы колдун так на
нее реагировал!
– Кери, – сказала я. – Мне спать хочется. Можно мне
спать? Она поджала губы, только я видела, что она на меня не сердится.
– Да, – сказала она и подоткнула мне одеяло. – Спи.
Я уткнулась в подушку, не обращая внимания на мокрую одежду.
Я дико, дико устала. И мне было тепло. И кожу покалывало. И такое было чувство,
что я могу неделю проспать.
– Спросить надо было сперва, – резко сказала Кери,
шепотом, но очень отчетливо. – Она и без того на «бримстоне»! Он в печенье был.
Я знала! – подумала я, пытаясь открыть глаза. Видит Бог, я
уже Айви поговорю, когда она придет.
Но ее не было, а я так устала и потому пальцем не
шевельнула. Сколько терпеть, что меня против воли накачивают всякой дрянью? Я
поклялась про себя, что никогда больше не буду есть ничего, что не сама
готовила.
От Дэвидова смешка у меня пробежали мурашки по коже, не
прикрытой одеялом.
– Теперь понял, – сказал он. – «Бримстон» подстегнул ее
метаболизм до такой степени, когда дурь действительно идет на пользу. Она
теперь три дня проспит – я ей столько дал, что можно было бы вырубить вервольфа
в полнолуние.
Меня дернуло тревогой, глаза раскрылись:
– Нет! – сказала я, пытаясь сесть, но Кери толкнула
меня обратно на подушки. – Я должна пойти на тот прием. Иначе Квен расскажет!
Дэвид помог ей, вместе они удержали мне голову на подушке и
ноги под пледом.
– Не надо упираться, Рэйчел, – сказал он, и мне
противно было, что он сильнее меня. – Не сопротивляйся, а то потом хуже выйдет.
Будь послушной ведьмочкой и дай дури выветриться самой.
– Если я не пойду, он расскажет! – заговорила я,
слушая, как кровь шумит в ушах. – Единственное, что у меня на Трента есть, это
что я знаю, кто он. А если я расскажу, Квен убьет меня на фиг!
– Что?! – Дженкс взлетел, треща крыльями.
Я поняла, что сказала, но было поздно. А, черт.
Я смотрела на Дженкса, чувствуя, что бледнею. В комнате
воцарилась мертвая тишина. В круглых глазах Кери застыл вопрос, а Дэвид
таращился недоверчиво. Слово вылетело, не поймаешь.
– Ты знала! – крикнул Дженкс. – Ты знала, кто он, и не
сказала мне? Ах ты ведьма! Знала! Знала! Рэйчел, ты… ты…
В глазах Дэвида читалось явное неодобрение, а Кери глядела
со страхом. Пиксенята выглядывали из дверной рамы.
– Ты знала! – орал Дженкс, и пыльца с него плыла в
солнечном золотом луче.
Детки его разлетелись с испуганным звенящим звуком. Я рывком
села.
– Дженкс… – начала я и тут же согнулась от судороги в
желудке.
– Заткнись! – крикнул он. – Заткнись, чтоб я тебя не
слышал! Мы же партнерами считаемся!
– Дженкс!
Я протянула к нему руку. Сон с меня сдуло, живот сводило
судорогой.
– Нет! – крикнул он, и облако пыльцы озарило полумрак
комнаты. – Ты мне не доверяешь? Отлично. Все, меня здесь больше нет. Мне только
надо позвонить. Дэвид, могу я попросить тебя подвезти меня с семейством?
– Дженкс! – Я отбросила одеяло в сторону. – Прости, я
не могла тебе сказать!
Боже мой, надо было мне довериться Дженксу.
– Да заткнись ты! – воскликнул он и вылетел, оставив
красный след пыльцы.
Я встала бежать за ним, сделала шаг – и схватилась за дверь.
Голова кружилась при взгляде на пол, глаза туманились, меня шатало. Я прижала
руку к животу.
