– Как это мило, – сказал он с вернувшимся акцентом. –
Кери!
Раздался далекий стук распахнутой входной двери.
– Рэйчел! – донесся ее голос, высокий, испуганный. –
Рэйчел, он по эту сторону линий!
Сердце у меня провалилось, я обернулась. Набрала воздуху, ее
предупредить, но было поздно – протянутая моя рука бессильно упала, когда Кери
вошла в кухню в своем простом белом платье, развевающемся вокруг босых ног, и
остановилась в проеме. В широко открытых зеленых глазах мелькнули эмоции,
которых я не успела прочесть, и Кери схватилась рукой за грудь, где висело
распятие Айви. – Рэйчел… – выдохнула она, и плечи ее безнадежно поникли.
Ал шагнул к ней, и она резко повернулась пируэтом
танцовщицы, очерчивая круг босой ногой, произнесла какой-то стих, насыщенный
темнотой, и рябь энергии линий повисла между нами. Побледнев, обхватив себя за
плечи, она смотрела на него, дрожа в построенном круге.
Импозантный демон просиял улыбкой, поправил кружева на
воротнике.
– Кери, как я рад тебя видеть! Я скучал по тебе, любовь
моя, – почти промурлыкал он.
У Кери подбородок дрожал от ужаса.
– Рэйчел, изгони его!
Я попыталась проглотить слюну – не вышло.
– Я подключалась к линии. Он нашел прецедент. И у него
есть для меня работа.
Она в ужасе раскрыла глаза:
– Нет…
– Я не бывал в библиотеке уже тысячу лет, – нахмурился
Ал. – Мне пришлось обновить абонемент. Там все шептались за моей спиной, Кери,
это было ужасно. Все знают, что ты от меня ушла. Чай мне делает Зой – и такого
мерзкого чая я никогда еще не пил: у него всего два пальца, как ему ложку с
сахаром удержать? Вернись, пожалуйста. – Его приятное лицо расплылось в улыбке.
– Я сделаю так, что за это не жаль будет отдать душу.
Кери вздрогнула, резко вздернула подбородок и ответила
высокомерно:
– Меня зовут Керидвен Мерриам Дульчиэйт.
Демон грубо и весело фыркнул. Сняв очки, он облокотился на
стол и, глядя на меня насмешливо, ласково попросил:
– Кери, будь лапушкой, сделай мне чаю?
У меня челюсть отвисла, когда Кери уронила голову на грудь и
шагнула вперед. Ал засмеялся, когда она с криком отвращения к себе остановилась
у самой границы своего круга, сжав кулачки и дымясь от злости.
– Трудно избавиться от старых привычек, – бросил он
издевательски.
У меня желчь вскипела. Даже сейчас она принадлежала ему.
– Оставь ее в покое! – зарычала я.
На меня из ниоткуда обрушилась рука в белой перчатке. Я
влетела головой в стол, чувствуя, как горит скула. Ловя ртом воздух, я
скорчилась над столом, волосы упали на лицо. Это уже начинало мне надоедать.
– Не бей ее! – крикнула Кери высоким и яростным
голосом.
– Тебе это неприятно? – спросил он небрежно. – Боль
действует на нее эффективнее, чем страх. Что и хорошо – боль убивает медленнее
страха.
Боль у меня перешла в гнев. Демон приподнял брови, когда я
обрела дыхание, провоцируя меня на протест. Козлиные глаза скосились на котел
размером с голову, который он принес с собой.
– Может быть, начнем? – предложил он.
Я посмотрела на котел, узнала варево по запаху. То самое,
которое делает фамилиара из личности, а не из животного. Я 'похолодела от
страха, охватила себя руками.
– Я уже покрыта твоей аурой, – сказала я. – Если ты
заставишь меня принять больше, разницы никакой.
– Я твоего мнения не спрашивал.
Он двинулся, и я отшатнулась. Усмехнувшись, он протянул
корзину, оказавшуюся у него в руке. Послышался запах воска.
– Поставь свечи, – приказал он, позабавленный моей
быстрой реакцией.
– Рэйчел… – шепнула Кери, но я не могла на нее
смотреть. Я обещала ему стать его фамилиаром, и сейчас я им стану. В несчастном
настроении я подумала об Айви, расставляя молочно-зеленые свечи на места,
отмеченные черным лаком для ногтей. Почему я никогда не умею сделать правильный
выбор?
Моя рука, сжимавшая последнюю свечу, дрогнула. На свече были
щербины, будто кто-то пытался прорвать круг, пройдя сквозь нее. Кто-то с
большими страшными когтями.
– Рэйчел! – рявкнул Ал, и я вздрогнула. – Ты их
расставила не по названиям мест.
Я посмотрела недоуменно, держа последнюю свечу. Посмотрела
ему за спину. Кери нервно облизывала губы. – Ты не знаешь названий их мест, –
заключил Ал, и я покачала головой, не желая, чтобы он снова меня бил, но Ал
только вздохнул. – Я их сам поставлю, когда буду зажигать, – буркнул он, и в
его бледном лице появился румянец. – Я от тебя ожидал большего. Очевидно, ты
тратила все свое время на магию земли, пренебрегая лей-линейными искусствами.
– Я колдунья земли, – ответила я. – Чего мне было ими
заниматься?
Кери дернулась, когда Ал снова на меня замахнулся. Взвились
ее почти прозрачные волосы.
– Отпусти ее, Алгалиарепт. Она не нужна тебе как
фамилиар.
– Предлагаешь занять ее место? – спросил он насмешливо,
и я резко вдохнула, испугавшись, что она может это сделать.
– Нет! – крикнула я, и он рассмеялся.
– Не нервничай, Рэйчел, моя лапонька, – просюсюкал он,
и я дернулась, когда он пальцем в перчатке погладил меня по скуле, по подбородку,
по шее, по руке и вынул у меня из этой руки последнюю свечу. – Я своих
фамилиаров не отдаю, пока не найду чего-нибудь получше, и хотя ты
невежественна, как бревно, энергии ты способна удержать вдвое против нее. – Он
осклабился. – Так что тебе повезло.
Хлопнув руками в перчатках, он резко развернулся, взмахнув
фалдами.
– Так… Теперь, Рэйчел, следи внимательно. Завтра ты мне
будешь свечи зажигать. Вот слова, что движут смертными и богами, уравнивая
всех. Они способны удержать мой круг нерушимым даже против Тритона.
Супер.
– Salax, – сказал он, зажигая первую свечу от свечки
толщиной в карандаш, невесть как появившейся у него в руке. – Aemulato, – сказал
он и зажег вторую. – Adfctato, cupdus и мое любимое – nscta
[13],
– сказал он, зажигая последнюю. Он улыбнулся, свечка в его руке исчезла, не
успев погаснуть. Я почувствовала, как он подключается к линии, и в прозрачном
вихре красного и черного его круг поднялся и накрыл нас с головой. У меня
закололо кожу от этой силы, я охватила себя руками.
Это некоторые из моих любимых трюков, послышался небрежный
разговор у меня в голове, и я подавила истерическое хихиканье. Я стану
фамилиаром демона – и деваться уже некуда.
Ал вздернул голову, услышав, как я подавилась хихиканьем, –
и лицо Кери застыло.
