– Рэйчел, прошу тебя! – молила Кери, и у меня болела
рука, за которую она меня тащила. Мокрые ноги скрипели по полу, я упиралась,
пытаясь ее остановить.
Вдруг там, где исчез Ал, надулся красный пузырь безвременья.
Резко сменилось давление воздуха, мы с Кери обе зажали уши ладонями.
– Будь оно все проклято до небес и обратно! – выругался
Ал в распахнутом и смятом зеленом бархатном фраке. – Ты все сделала правильно!
– орал он, яростно размахивая руками. – У меня твоя аура, у тебя моя. Какого же
черта я не могу достать тебя из-за линий?
Кери присела у меня за спиной, обняла рукой за плечи.
– Не получилось? – спросила она, подтягивая меня чуть
ближе. Мокрым пальцем она обвела вокруг нас круг.
– А что, по моему виду не ясно? – воскликнул он. – Тебе
что, кажется, что я доволен?
– Нет, – ответила она едва слышно, и круг ее расширился
вокруг нас, измазанный черным, но крепкий. – Рэйчел! – Она стиснула мне плечи.
– Рэйчел, все будет хорошо.
Ал замер. Смертельно спокойный, он обернулся, сапоги его
тихо скрипнули по половицам.
– Нет, не будет.
При виде его злости и недовольства у меня глаза раскрылись
шире. Боже мой, только не опять!
Я напряглась, когда он подключился к линии и бросил в меня
сокрушительную порцию энергии. С ней прилетел шепот его эмоций, довольный и
предвкушающий. Меня охватил огонь, я заорала, отталкивая от себя Кери.
Поставленная ею оболочка лопнула мерцающим дождем раскаленных игл, добавляя мне
мучений.
Свернувшись во внутриутробной позе, я отчаянно произнесла
мысленно мое слово, «тулпа», и обмякла в облегчении, когда боль пролетела
сквозь меня в сферу, которая была у меня в голове. Я медленно подняла голову –
меня заполнили недоумение и досада, принадлежащие Алу. Но во мне рос
собственный гнев, и он заглушил эмоции демона.
Эмоции Ала во мне сменились чистейшим изумлением. У меня
помутилось перед глазами из-за конфликта между тем, что я видела, и тем, что
говорил мне мозг. Я встала на дрожащие ноги. Почти все свечи уже погасли,
опрокинутые в лужицах воска, наполнив воздух запахом дыма. Ал через нашу связь
ощутил мою. непокорность, и лицо его исказилось уродливой гримасой, когда он
ощутил мою гордость за то, что я научилась хранить энергию.
– Кери! – произнес он с угрозой, сощурив козлиные
глаза.
– У тебя не вышло, – сказала я тихо, глядя на него
из-под слипшихся мокрых прядей. – Пошел вон из моей кухни.
– Я тебя еще достану, Морган, – проворчал Ал. – Если не
выйдет по-хорошему, я тебя буду бить, пока не начнешь слушаться, и утащу тебя,
сломанную и окровавленную.
– О как? – ответила я и посмотрела на котел, где была
моя аура. Ал вытаращил глаза от удивления – моя мысль сразу же стала ему
известна. Связь-то работала в обе стороны, он крупно ошибся.
– Вон из моей кухни! – крикнула я, выбрасывая энергию,
которую он заставил меня держать, прямо в него через нашу фамилиарскую связь, и
резко выпрямилась, когда она втекла вся в него, оставив меня пустой. Ал
отшатнулся назад, потрясенный.
– Ах ты concula! – выкрикнул он, и его образ расплылся
в воздухе.
Пытаясь не опрокинуться, он зачерпнул из линии, добавляя
силы.
Прищурившись, я настроила мысли на замкнутую петлю, по
которой вся энергия вернулась к нему. Что бы он сейчас мне ни послал, оно прямо
к нему вернется.
Ал задохнулся, ощутив, что я собираюсь сделать. Вдруг я
почувствовала судорогу в животе, пошатнулась, ухватившись за стол – это он
разорвал между нами живую связь. Я смотрела на него через всю кухню, тяжело
дыша. Все должно было решиться прямо здесь и сейчас, одному из нас предстояло
проиграть. И это буду не я. Не проиграю я на собственной кухне. Не сегодня.
Ал отставил ногу назад, приняв обманчиво-свободную позу.
Пригладил рукой волосы. Снова явились круглые дымчатые очки; демон застегнул
фрак.
– Не получается, – спокойно констатировал он. – Ага, –
выдохнула я хрипло. – Не получается.
Кери в своем безопасном круге презрительно рассмеялась:
– Не получил ты ее, Алгалиарепт, дурак здоровый, –
обратилась она к нему, удивив меня выбором выражений. – Ворота фамилиарской
связи, что ты создал, распахнуты в обе стороны, раз ты заставил ее отдать тебе
ауру. Ты ее фамилиар не меньше, чем она твой.
Безмятежное лицо Ала превратилось в маску злобы:
– Я тысячи раз это заклинание использовал для
растворения аур, и никогда такого не случалось. И я никак не ее фамилиар!
Я смотрела на него, чувствуя себя мерзопакостно, а у него за
спиной вырос вдруг трехногий табурет. Похоже, на нем сидел еще сам Аттила –
бархатное сиденье и бахрома до пола из конского волоса. Не проверяя, оказался
ли табурет на месте, Ал сел на него с недоуменным выражением лица.
– Вот почему позвонил Ник! – сказала я, и Ал глянул на
меня снисходительно и понимающе.
Когда он взял мою ауру, это прервало нашу связь с Ником. И
Ник это ощутил… да черт с ним. Ал – мой фамилиар?
Кери жестом показала, чтобы я вошла в ее круг, но я не стала
рисковать, что Ал сумеет добраться до нее, пока она будет его открывать. Но Ал
был занят своими мыслями.
– Это неправильно, – бормотал он. – Я такое проделывал
с сотнями ведьм, обладающих душою, и никогда не возникала такая мощная связь.
Чем же так отличается…
У меня собрался ком под ложечкой, когда все видимые эмоции
сбежали с его лица. Он посмотрел на часы над мойкой, потом на меня.
– Иди сюда, ведьмочка.
– Не пойду.
Он сжал губы в ниточку и встал.
Я ахнула, попятилась, но он поймал меня за руку и дернул к
столу.
– Ты это заклинание уже произносила, – сказал он,
сжимая мой уколотый палец, чтобы снова пошла кровь. – Когда сделала Николаса
Грегори Спарагмоса своим фамилиаром. Это ведь твоя, ведьмочка, кровь оживила
тогда варево?
– Сам знаешь, что да. – Я слишком была опустошена,
чтобы бояться. – Ты там сам был.
Я не видела его глаз, но мое отражение у него в очках было
бледным, уродливым, в прядях слипшихся волос.
– И у тебя получилось, – сказал он задумчиво. – Оно вас
не просто связало, а связало так крепко, что ты из линии через него черпала?
– Поэтому он и уехал, – ответила я и удивилась, что еще
чувствую эту боль.
– Твоя кровь зажгла чары полностью… – Размышление
читалось в козлиных глазах, глянувших на меня поверх очков. Он задрал мне руку,
и хотя я пыталась ее вырвать, лизнул кровь с моего пальца – ощущение было
холодное и щекочущее. – Как гонко ароматизирована, – вздохнул он, не отводя от
меня глаз. – Как воздух в комнате, через которую прошла любимая женщина.
