Я широко распахнула глаза, посмотрела на Ала, снова на нее.
– Без шуток?
– Без шуток.
Ал фыркнул, и мы обе вздрогнули и повернулись к нему.
– А ты? – спросил он с явной досадой. – Что ты возьмешь
за то, чтобы держать язык за зубами?
В глазах Кери читалось удовлетворение от того, что сумела
она что-то получить от своего бывшего тюремщика и палача.
– Ты снимешь черное пятно с моей души, которое я
приняла вместо тебя, и ты не будешь искать мести мне или моим родным по крови
или закону – отныне и пока два мира не сольются.
– Я не возьму на себя тысячу лет безвозмездных
проклятий! – возмутился Ал. – Для того ты, черт побери, и была моим фамилиаром.
– Он опустил ногу на пол и подался вперед. – Но пусть не говорят, что я
несговорчив. Грязь останется на тебе, но я тебе разрешу научить одного ученика
хранить энергию лей-линий. – Хитрая и довольная улыбка заиграла у него на лице.
– Одно дитя. Твою дочь. А если она кому-нибудь скажет, ее душа достается мне.
Немедленно.
Кери побледнела, и я не поняла почему.
– А она может сказать одной из своих дочерей, и так
далее, – возразила она, и Ал улыбнулся:
– Договорились. – Он встал. Свечение энергии
безвременья очертило его подобно тени. Переплетя пальцы, он щелкнул суставами.
– Это чудесно. Это просто великолепно.
Я с удивлением посмотрела на Кери:
– Я думала, он расстроится, – сказала я тихо.
Она покачала головой, явно встревоженная:
– У него все еще есть над тобой власть. А еще он
рассчитывает, что кто-нибудь из моего рода забудет, насколько это серьезно, и
совершит ошибку.
– А фамилиарские связи? – спросила я настойчиво. – Он
их разорвет сейчас?
– Время их уничтожения оговорено не было, – возразил
Ал. Он дотрагивался до предметов, которые принес в мою кухню, и они исчезали,
размытые мазками безвременья.
Кери выпрямилась:
– Подразумевалось по умолчанию. Убирай свою хватку,
Алгариарепт. Он посмотрел на нее поверх очков, улыбнулся, одну руку прижал к
груди, другую завел за спину и отвесил насмешливый поклон.
– Мелочь, конечно, Керидвен Мерриам Дульчиэйт. Но
нельзя же меня осуждать за попытку?
Он, что-то напевая себе под нос, поправил на себе фрак. На
столе появилась, звякнув, миска с флаконами и какими-то серебристыми
приспособлениями. Поверх всего этого легла книга, маленькая, с рукописным
заглавием, написанным изящным почерком с завитушками.
– Отчего он так доволен? – спросила я шепотом.
Кери так качнула головой, что волосы ее еще шевелились,
когда она остановилась.
– Я его таким видала лишь тогда, когда он узнавал
какую-то тайну. Прости, Рэйчел. Ты что-то знаешь такое, отчего он так радуется.
С-супер.
Держа книгу перед глазами, он пролистал ее с ученым видом.
– Мне разорвать связь с фамилиаром так же просто, как
свернуть тебе шею. А тебе придется идти трудным путем: не собираюсь я тратить
на тебя запасенное заклятие. А так как я не хочу тебя учить разрывать эти
связи, мы немножко тут добавим… вот оно. Вино из сирени. Начинается все с вина
из сирени. – Он поймал мой взгляд поверх книги. – Для тебя.
Меня пробрало холодком, когда он поманил меня из круга, и у
него в руках появилась небольшая сиреневая бутылка дымчатого стекла.
Я прерывисто вздохнула:
– Ты снимешь связи и уйдешь? И ничего больше?
– Рэйчел Мариана Морган! – упрекнул он меня. – Неужто
ты обо мне такого низкого мнения?
Я глянула на Кери – она кивнула, чтобы я шла. Доверившись
ей, а не Алу, я шагнула вперед. Кери разомкнула круг, чтобы я вышла, и тут же
закрыла его за мной.
Ал открыл флакон, налил сверкающую каплю в аметист,
вырезанный в виде миниатюрной чаши размером с мой большой палец. Поднеся руку в
перчатке к собственным тонким губам, он протянул чашу мне. Я приняла ее,
скривившись. Сердце у меня стучало, но выбора не было.
Подойдя поближе с предупредительностью, которой я не верила,
он показал мне открытую книгу. Она была по-латыни, и он ткнул пальцем в
написанный от руки набор инструкций.
– Видишь это слово?
– Умб… – начала я.
– Рано! – крикнул Ал так, что я вздрогнула и сердце
забилось сильнее. – Только когда вино покроет тебе язык, глупая женщина! Бог
мой, можно подумать, ты никогда раньше не свивала проклятие!
– Я же не лей-линейщица! – воскликнула я более хрипло,
чем обычно.
Ал приподнял брови:
– А могла бы быть. – Он посмотрел на бокал у меня в
руке. – Пей.
Я глянула на Кери, и с ее одобрения приняла эту каплю между
губами. Она была сладкой, от нее закололо язык. Чувствовалось, как она проходит
в меня, расслабляет мышцы. Ал постучал по книжке, и я опустила глаза.
– Умбра! – сказала я, держа каплю на языке. Странная
сладость превратилась в кислоту.
– Фу! – сказала я и хотела сплюнуть.
– Глотай, – тихо предупредил Ал, и я дернулась, когда
он схватил меня за подбородок и задрал мне голову, чтобы я не могла открыть
рот.
Я проглотила, хотя глаза слезились от кислоты. Грохот сердца
отдавался в ушах. Ал подался ко мне, глаза его почернели. Он отпустил мой
подбородок, и моя голова упала на грудь, мышцы стали водянистыми, и когда Ал
отпустил меня, я рухнула на пол.
Он даже не попытался меня подхватить, и я больно стукнулась,
свалившись кучей. Голова ударилась об пол, я резко вдохнула от боли. Закрыв
глаза, я собралась, уперлась ладонями и села.
– Чертовское тебе спасибо, что предупредил! – сказала я
злобно, оглядываясь и не видя его.
Не понимая, в чем дело, я уставилась на Кери – она сидела на
столе, держа голову в ладонях, поджав под себя босые ноги. Флуоресцентные лампы
были выключены, и единственная белая свеча едва разгоняла мрак пасмурного
рассвета. Я посмотрела в окно. Солнце взошло? Значит, я была без чувств.
– Где он? – спросила я и ахнула, побледнев, когда увидела,
что уже почти восемь.
Кери подняла голову, поразив меня своим изможденным видом.
– Ты не помнишь?
У меня гудело в животе, и в нем ощущалась неприятная
легкость.
– Нет. Он скрылся?
Она повернулась ко мне лицом.
– Он забрал у тебя свою ауру. Ты взяла свою. Ты
вскрикнула, обозвала его сукиным сыном и велела уйти. Он и ушел – только сперва
двинул тебя так, что ты сознание потеряла.
Я ощупала челюсть, затылок. Ощущение было одинаковое: очень,
очень неприятное. Еще я была мокрая и замерзшая, и когда встала, охватила себя
руками.
