– Восемь-двенадцать летательных аппаратов, – задумчиво пробормотал Вольфганг. – Если столкнемся с ними, нам не уйти.
От слов его похолодело внутри. Немец был прав – над океаном никуда нам не деться от такой оравы «крабов». Нет здесь руин, в которых можно укрыться, и на помощь никто не придет.
Словно уловив мои мысли, Советник слегка улыбнулся:
– Чужаки не дружат с водой, а наш катер превосходно управляется на глубине до сотни метров. Там это зверье его не вычислит.
– Летательная амфибия?! – восторженно полюбопытствовал Вольфганг.
– Да, именно так.
По выражению лица фрица я понял, что с его губ едва не сорвалось: «Мне б такой «мессер». Но немчура вовремя перехватил мой угрюмый взгляд и благоразумно промолчал, отводя глаза в сторону.
– Не удивлюсь, – продолжал Броуди, – если в океане до сих пор скрывается несколько наших подводных лодок.
– Если чужаки не могут их достать, – заинтересовался я, – почему они не вступают в бой?
– В бой?! – горько усмехнулся Советник. – Это изыскательские подлодки либо экскурсионные. У нас не имелось военно-морского флота, Егор. Он нам просто не был нужен. Так что единственное, чем они смогли бы воевать с инопланетянами, так это электронными микроскопами и эхолотами. Поэтому опасности для этого зверья они никакой не представляют.
– Почему бы не поставить на них вооружение?
– Времени на это нам не дали, – посетовал Броу-ди. – А теперь уже поздно.
Снова воцарилось молчание. Странно, но из всех присутствовавших в салоне катера людей беседовали только мы, тогда как гвардейцы сидели на своих местах тихо, совсем не разговаривая друг с другом.
– Чем закончилась наша война? – спросил я, поскольку этот вопрос, пожалуй, волновал меня больше всего.
Броуди покосился на меня, затем на немца, который, услышав мои слова, аж подался вперед.
– Третий рейх со своей жесточайшей политикой был обречен на крах. Красная Армия и союзные государства переломили нацистам хребет в мае сорок пятого.
Я едва сдержался, чтобы не вскочить от радости. Фриц, напротив, сцепил зубы, на лбу его выступили пульсирующие вены, кулаки сжались.
– Победа далась очень тяжело, миллионы людей погибли. Потом были суды, процессы. С Германией в конечном итоге тогда ничего не сделалось, она продолжала существовать, но уже без правления нацистов. Кстати, Вольф, ваш фюрер, поняв, что война проиграна, струсил и бросил боевых товарищей.
Брови немца полезли наверх, рот приоткрылся.
– К-как? – только и сумел вымолвить он.
– В конце апреля он вместе со своей женой покончил жизнь самоубийством, перед этим отравив любимую собаку. Вот такой он был, ваш герой.
– Не был он никогда моим героем, – удрученно пробурчал Вольфганг. – Но такой поступок… поступок труса.
– Не волнуйтесь так, Вольф, – прервал его излияния профессор Левин, усмехаясь. – В Третьей мировой войне Германия воевала на стороне России. Мы с вами были союзниками и победили общего врага.
Тут уж пришла моя очередь разинуть рот в изумлении. Вот оно как бывает в жизни! Сегодня ты дерешься с ним, ненавидя его, желая уничтожить, а завтра сражаешься плечом к плечу, спасаешь ему жизнь, рискуя своей!
– Да, Егор. – Левин безучастно развел руками. – Россия, Германия, Китай и Индия воевали с США, Британией и Союзом арабских государств. Участвовали еще несколько стран на обеих сторонах, но перечислять нет смысла. В ваше время их еще не было.
– Китай?.. Индия?.. Арабы?.. – Брови Вольфганга снова полезли на лоб. – Это ж нищие страны… У них одна винтовка на всех в лучшем случае.
Левин и Броуди не смогли сдержаться и рассмеялись.
– Ошибаетесь, Вольф, – заверил его Броуди. – К началу Третьей мировой войны они стали сверхдержавами.
– Быть не может, – только и смог выдавить из себя озадаченный немец.
– Но как же так? – непонимающе пробормотал я. – Ведь США и Британия – наши союзники.
Левин лишь пожал плечами:
– Чему вы удивляетесь, Егор? Политики стравливали народы, а сами обогащались на кровавых войнах. Всегда так было. В начале Третьей мировой Британия пыталась сохранить видимость нейтралитета, но потом выяснилось, что именно она спровоцировала бойню, в которую втянулось большинство стран мира.
– Этот плевок у берегов Европы давно было пора успокоить, – процедил сквозь зубы немец.
– Его успокоили, Вольф, – кивнул Левин. – Остров был полностью уничтожен в ходе войны и не существует вот уже более полувека. Сокрыт теперь океаном.
Немец удовлетворенно потер руки:
– Так мы победили?
– Да, – подтвердил Левин. – Перед этим едва не уничтожив собственную планету. Человечество после той войны, наконец, сделало для себя выводы. Наш мир объединился. Удалось создать гармоничный мир, без национальных и территориальных распрей. Не сразу, но со временем мы приняли совсем иную систему управления планетой. Человек смог спокойно жить, приносить пользу и радость своим собратьям. Вы не поверите, но впервые за все существование человечества агрессия и жестокость были побеждены! Наступил Золотой век человеческой цивилизации, продлившийся целых 68 лет.
Мы с Вольфом переглянулись. Как теперь вести себя друг с другом, мы не понимали. Я почувствовал, как по спине побежали мурашки, в голове зашумело. Бывшие враги – будущие союзники… Черт знает что!
– К сожалению, – вступил в разговор Броуди, – именно мирный период Золотого века едва не погубил нас. У нас уже длительное время не было войн. Никаких. Даже локальных конфликтов. – Он в отчаянии вскинул руки. – Мы разучились воевать, понимаете? Мы, обладая поистине невероятными технологиями, не умеем защищать себя!
– А ваши гвардейцы? – с сомнением в голосе проговорил Вольф.
– Гвардейцы у нас выполняли функции полиции, следили за порядком. В любом обществе есть преступные элементы, не избежали их и мы, хотя не в таких масштабах, как это было в прежние века. Но в основном гвардейцы использовались при природных катаклизмах. Даже министерство, к которому они приписаны, называлось Службой Спасения на Земле и в колониях. Они не солдаты, поймите. Некоторые из них участвовали в редких перестрелках с преступниками, но никто никогда не воевал! У них нет никакого понятия о тактике и стратегии войны.
– А оружие, которое мы видели у них?
– Осталось со времен Третьей мировой. После нее никаких разработок нового оружия не велось. У нас было некоторое количество боевых кораблей, но с начала нашествия приходится ставить вооружение на гражданские катера и частные аэромобили.
Броуди кивком указал на салон:
– Вам не показался странным этот десантный катер, с его мягкими бежевыми креслами, дорогой обивкой и множеством экранов обзора?
