Вопреки своим же принципам Шамир приказал следить за Сои. В результате – ничего подозрительного. День, два, десять…
Отвозить дочь на учебу и забирать начала сама Таи, вот тогда и увидела то, что на первый взгляд выглядело вполне обычно. Ее же повергло в шок.
Они стояли рядом, дочь и глава дипломатического корпуса самаринян, Риман Исхантель, ведший в колледже факультатив по истории Самаринии. Внешне – просто разговаривали, но Таи сразу ощутила, как ткется вокруг ее девочки паутина подчинения. Чистокровные жители Зерхана к таким вещам весьма чувствительны.
Госпожа Эйран понимала, что, устроив скандал, сделает только хуже. В последний год рейтинг мужа медленно, но уверенно падал. Многие уже открыто высказывались, что он не оправдал их надежд. И все, что она могла, – просто быть рядом с дочерью, когда вероятность встретить этого мужчину была высока.
Шамир поверил жене сразу, но вместо того чтобы просто отправить девочку на другую планету, попросил Иштвана Руми – старого друга (как я и предполагала!), разобраться с тем, что происходит на Зерхане.
Тогда они и потеряли драгоценное время.
Когда Иштван докопался до истины, было уже поздно. Сои нуждалась в самаринянине, если не видела его даже день – слабела, впадала в апатию. Отказывалась есть, пить, тосковала, металась по комнате, не находя покоя.
Таисия, как могла, воздействовала на дочь. Иногда казалось, что та поддавалась материнской любви, становилась похожа на саму себя. Но улучшение продолжалось недолго.
Эйран пытался найти специалиста, который помог бы дочери, но те немногие, кто действительно что-то собой представлял, только разводили руками. Технологии самаринян были иными и не поддавались коррекции привычными способами.
Обращаться в Союз? Это решение было очевидным, если бы не одно «но»… Дипломатическая миссия самаринян расположилась на Зерхане не просто так. Нужно было искать тех, в ком не пришлось бы сомневаться.
Такого человека обнаружил Руми.
В этом месте рассказа губернатора я тяжело вздохнула. Имя полковника Шторма прозвучало мысленно, вслух этого делать не стоило.
Кто бы сомневался!
– В каком состоянии девочка сейчас?
Спрашивая, я не оглянулась, продолжала стоять у дерева. Так было легче справиться с желанием кого-нибудь придушить.
Ну и не хотелось видеть на лице каперанга растерянность. Все происходило слишком близко от него, а он…
Каждый должен заниматься своим делом, он и занимался своим – охранял границы. Судя по рекомендации Виктора, хорошо охранял.
– Сегодня лучше, но к вечеру уже придется перевести в мягкую комнату. Или позволить увидеть Исхантеля хотя бы издалека. В шесть тот покидает миссию, мы привозим ее туда к этому времени.
Тварь! Не нужно быть Славой, чтобы догадаться, для кого жрец готовит эту девочку. В чертах ее лица, в строении черепа – то же совершенство, что и у Жаклин. Но та вряд ли была невинной, когда попала в его руки, а эта…
На этой стадии привязки не поможет, даже если лишить ее того, что привлекает в ней больше всего. Рожать детей после другого мужчины он ей не позволит, но от слепой преданности не откажется. Еще неизвестно, в каком случае родителям будет больнее.
От первой идеи – устроить гонки и вывезти девушку на базу – я не отказалась. Но не при этих отягчающих обстоятельствах.
Набрав код на комме, дождалась соединения. Внешний экран активировать не стала, не стоило пока знать моим собеседникам, с кем именно я собиралась общаться.
– Решила покаяться? – Шаевский на дисплее выглядел взмыленным, что ничуть не мешало ему язвить.
Я его вопрос проигнорировала, некогда мне было соревноваться в острословии.
– Девушка, зерханка, невинна. Ментальная зависимость по техникам самаринян. Вывести на подчинение не дает близкий контакт с матерью, но та истощена и долго не продержится, процесс уже на стадии принуждения. Вопрос: ментальный удар вроде того, который ты нанес мне, способен разорвать уже установившиеся связи?
– Способен! – вместо Виктора отозвался выступивший откуда-то сбоку Валанд. Не хотелось бы мне пока давать ему эту ниточку, но… по сравнению с дальнейшей судьбой девочки мои собственные интересы в этой игре ничего не значили. – И лучше использовать этот способ во второй фазе нестабильности. Обязательное условие – поддержка медиков. Шок, возможна остановка сердца.
Обернувшись, посмотрела на Шамира. Наш разговор он не слышал, я включила глушитель, но в его глазах была надежда.
Как же мне не хотелось его разочаровать!
– Последствия?
Ответил опять Марк. В том, как он смотрел на меня, не было ни намека не прошедшую ночь.
Что ж, по мне тоже нельзя было сказать, как я ее провела.
– При соответствующей терапии – восстановление в течение года. Но помощь должна быть оказана как можно скорее, иначе ее собственную защиту не поднять. Ты можешь оценить состояние?
Могла ли я?
Вечером, в присутствии неподалеку самаринянина, она выглядела абсолютно вменяемой. Уж на что я искала следы влияния, ничего не заметила. С утра, по словам Шамира, она тоже была нормальна, но к вечеру он ожидал ухудшение. Мягкая комната…
Первая фаза. Эмоциональная неустойчивость, апатия. Затем отказ от пищи, углубленность в себя. Вторая начинается с немотивированной агрессии… Чем сильнее агрессия, тем более открыто сознание для вторжения. Главное не пропустить пик. Переход в третью по силам заметить только специалисту.
– Вторая ожидается сегодня к ночи.
Тот как-то весь подобрался, мало смахивая на того безобидного десантника, каким я его увидела в кают-компании крейсера.
– Ее нужно вывезти из резиденции губернатора, но так, чтобы не привлечь внимания.
Уточнять, как он догадался, о ком речь, я не стала. Вряд ли сам заметил на балу, скорее, знал, где именно я нахожусь, и связал одно с другим.
Сообразительный!
Мысль отдавала гордостью. За него.
Отключив глушитель, повернулась к губернатору. План созрел быстро, но выглядел рискованно-дерзким.
– Вам известна женщина по имени Жаклин Форс?
Брезгливая гримаса на его лице сомнений не оставляла.
– Да. Первый секретарь главы миссии Самаринии.
– У вас есть номер ее комма?
Оба мужчины посмотрели на меня с изумлением. Ну… это была далеко не первая попытка извращенного самоубийства в моей жизни.
Что обрадовало, обошлось без лишних разговоров. Вместо подтверждения я сразу получила буквенно-цифровой код.
Не отключая Валанда – я помнила произнесенную им утром фразу, но изменить ничего не могла, набрала вызов. Десять секунд, двадцать… Как ни странно, вместо волнения – запредельное спокойствие.
