Щека горела огнем.
«Наверное, девушка ударила меня,– подумал Глеб,– но сколько же я простоял здесь?!»
От входа в кладовую доносились громкий топот ног.
–Бежим!– Девушка потянула его за руку.
–Сейчас!– Глеб потянулся, чтобы забрать гусли, и отдернул руку.
Ничего страшного с артефактом не случится. Подождет немного. Не нужно брать его сейчас, когда влияние гуслей на Глеба так велико.
Парень сплюнул, отгоняя наваждение, тщательно закрыл тайник и устремился вперед по подземному ходу. Они пробежали вдоль нескольких каморок– не то хранилищ для чего-то особо ценного, не то камер для особо важных узников, и наконец оказались в большой комнате с деревянным люком, пахшим землей и сыростью.
Глеб поднял деревянную крышку и подсадил Витославу, помогая ей выбраться наружу.
Девушка извернулась змейкой и исчезла в ночном сумраке. Глеб просунулся в узкое земляное отверстие и, к своему ужасу, обнаружил, что застрял. Не то ход осыпался, не то сам Глеб за что-то зацепился.
Парень судорожно дергался, пытаясь освободиться, выбросил мешающийся кинжал и, казалось, уже почти выбрался, как чья-то железная хватка сомкнулась на его голени.
Нет, только не это! Только не плен!
Резкий рывок, и Глеб почувствовал, что падает, падает в бесконечный темный колодец.
Внизу, под собой, он видел тусклый мерцающий свет.
Парень летел в этом облаке неяркого света, не понимая, где верх, где низ. Летел, казалось, тысячу лет… А потом вдруг услышал голос:
–Глеб! Глеб, ты слышишь меня, ну очнись же!
Ему показалось, что голос этот очень дорог, что зовущий– кто-то важный и дорогой.
Неожиданно сознание прояснилось.
Глебу показалось, что вдалеке виднеется тонкий девичий силуэт.
–Ольга! Я здесь, я иду!
Он судорожно заработал руками и ногами, пытаясь изменить направление полета. Но сияние не отпускало, затягивая назад. Глебу казалось, будто он плывет против течения в густом киселе.
–Глеб!– удаляющийся силуэт все еще протягивал к нему руки.
И тут воздух наполнился шумом тяжелых крыльев.
Ворон, черный, как сама ночь, и такой огромный, что казалось, он мог утащить в своих когтях весь замок Бальга, пикировал прямо на Глеба.
Гигантская лапа бережно обхватила парня, глаз, похожий на огромный черный бриллиант, пристально посмотрел на него, и ворон рванулся прочь.
* * *
–Очнулся! Он очнулся!
Глеб, еще надеясь дотянуться до пропавшей в мареве Ольги, испытал острое разочарование. Этот голос принадлежал не ей.
Саша провела теплой рукой по его холодному, взмокшему от испарины лбу. Глеб перевел дыхание, постепенно приходя в себя.
–Ты нас серьезно напугал,– сообщила склонившаяся над ним Динка.– Уже собирались вызывать «неотложку». Валерич сказал, что надо везти тебя в больницу и подключать к аппаратам…
–Кто сказал?– Глеб заморгал, пытаясь придти в себя.
–Ой, ты же не знаешь!– радостно воскликнула девочка.– Тут такое было!.. Только послушай…
Глава 17
Тайна склепа
–Надо ехать, мы и так потеряли слишком много времени!– Глеб, все еще очень бледный, был настроен решительно.– Дина, как результаты полевой разведки?
–Под кладбищем есть пустоты. Один из коридоров раньше вел к замку, но, похоже, его завалило, вряд ли там можно пройти сейчас.
–Я проходил через этот подземный ход как раз из замка. Там, в подземелье, то, что мы ищем. Думаю, можно будет войти и с противоположного конца, с кладбища. Удивительно, как долго Тевтонский орден хранит у себя гусли!– Глеб встал, собираясь идти, но покачнулся.
–Мы должны подождать! Ты только полчаса назад валялся в коме, а уже бежишь куда-то!– Александра преградила Глебу дорогу.
Динка заметила, что Ян сидит, низко наклонив голову. Длинная густая челка занавешивала лицо так, что разглядеть какие-либо эмоции не представлялось возможным, но девочка догадывалась, что может чувствовать он в такой ситуации. С того самого момента, как стало ясно: с Глебом что-то не в порядке, Александра только и носилась вокруг него. А когда Ян помог Глебу вернуться, не задала ни одного вопроса по поводу самочувствия мага, зато продолжала, словно с писаной торбой, носиться с Глебом. Как тут не вспомнить о былой Сашиной влюбленности? Да и о былой ли? Возможно, она сейчас по-новому взглянула на свои чувства, и не зря говорят, что старая любовь не ржавеет.
Девочке стало даже обидно за Яна. Он ведь знал ее собственную тайну, но не выдал. К тому же Ян гораздо ранимее, чем хочет показаться. Динка чувствовала это лучше других, потому что и сама постоянно носила маску показной беззаботности.
–Саша, обещаю, со мной все будет в порядке,– попытался заверить ее Глеб.
Но девушка даже не слушала.
–Тебе нельзя туда! Понимаешь, нельзя! Что, если ты опять провалишься в прошлое? Тебе нужно держаться как можно дальше от всех опасных мест! Ты все дольше застреваешь там и можешь вообще не вернуться в следующий раз!
–И что ты предлагаешь?– Глеб ласково смотрел ей в глаза, и Динка с досадой чувствовала, что между этими двумя действительно очень прочная связь.– Не сидеть же мне все время дома. В Москве, например, тоже полно потенциально опасных мест. Весь центр, и усадьбы, и Коломенское. Меня может затянуть в прошлое где угодно.
–Но зачем же сознательно рисковать лишний раз?– Александра оглянулась на Северина, ища у того поддержки.
–Мы действительно можем пойти без тебя. Так будет лучше…– начал тот, но Глеб решительно прервал друга:
–Никуда вы без меня не пойдете, потому что один я знаю, где и как искать гусли. Я обещаю, что буду себя контролировать. И хватит бесполезных дискуссий– время уходит.
–Если я не вернусь, считайте меня всегалактическим героем,– с иронией произнес сквозь зубы Ян. Совсем негромко – так, что его расслышала лишь Динка, сидевшая рядом.
Глеб тем временем уже дошел до двери и оглянулся на группу:
–Собирайтесь, я сейчас вернусь. Надо сделать еще одно маленькое дело. Не волнуйтесь, справлюсь один.
И он вышел за дверь, оставив друзей в недоумении.
Уже стемнело, а когда «русичи» доехали до замка, приближалась полночь. На кладбище никого не было, но в сыром, пахнущем морем воздухе висела почти физически ощутимая тревога. Динка посмотрела на своих товарищей. Все были напряжены. Северин настороженно принюхивался к чему-то, Саша и Глеб держали правые руки в карманах, и Динка не сомневалась, что их пистолеты сняты с предохранителей и готовы к применению, Ян сжимал в руке медальон и тревожно оглядывался. Никто не произнес ни слова, но каждый был готов действовать при малейшем признаке тревоги.
