Глеб молчал, что тут было говорить. Он почувствовал, что допущенные им ошибки и промахи темной громадой наваливаются на него, сдавливая грудь.
–В Монино ты знал, что ваш пленник чрезвычайно ценен, но и чрезвычайно опасен. Знал или наверняка догадывался, что среди вас есть предатель. И тем не менее оставил пленника без присмотра. Хотя, думаю, и сам бы на его месте смог избавится от веревок, а уж тем более с помощником. Растерялся, критически недооценил противника,– подвел итог директор.– Почему?
–Я…– Глебу казалось, что горло у него было забито песком,– я прошу отстранить меня от руководства группой и готов понести заслуженное наказание.
–Разумеется,– кивнул директор,– наказание ты заслужил и понесешь его. Заслужил ты и исключение из группы. Что ж, наверное, придется возглавить «русичей» кому-то другому, Саше или Северину.– Он задумался.– А может быть, Дине или Яну? Но ты не ответил на мой вопрос. Почему все это произошло? Оправдания в стиле «виноват, недоглядел» оставь, пожалуйста, для детского сада. У всякого события есть причина. Ия хочу услышать твой ответ.
–Они не справятся,– сказал Глеб, с трудом проталкивая слова сквозь пересохшее горло.– Их готовили для другого.
–Верно,– согласился Евгений Михайлович,– у каждого из вас своя область деятельности, и именно под нее мы готовили каждого из вас. Руководить группой готовили тебя. Стало быть, придется распустить «русичей» или, по крайней мере, приостановить проект на годы. Нового лидера быстро не подготовишь. Столько лет насмарку!– Он прикрыл глаза как будто от приступа сильно боли.
Глеб готов был сквозь землю провалится. Если бы директор сейчас достал пистолет и предложил Глебу прервать затянувшуюся муку, тот выстрелил бы себе в висок без колебаний. Так, пожалуй, оказалось бы легче.
Да, конечно, он подвел всех, но поставить под угрозу все дело, распустить «русичей»! Что он скажет Саше, Северину, Динке, как объяснит все это? Его мрачные мысли прервал голос Евгения Михайловича.
–И все же я хотел бы получить ответ на свой вопрос.
Глеб задумался, как же так вышло, ведь он старался поступать правильно, делал то, что считал нужным и правильным.
–Если тебе так проще, начни с первого случая,– сказал директор.
Почему он тогда не рассказал про Арину? Счел, что это личная тайна Северина? Не захотел подставлять ее под удар? Потому что и сам Глеб предпочитал молчать об Ольге!
–Ольга,– произнес он.
Евгений Михайлович довольно кивнул. Так же, как когда-то давно, когда он еще сам занимался с Глебом и был доволен ответами своего ученика.
–Верно, ты не рассказал мне об Ольге, а потому не видел причин рассказывать и об Арине. И от чего вы, молодежь, считаете нас, старшее поколение, ограниченными и ничего не понимающими в некоторых областях жизни людьми?..
–Я вовсе не…– Глеб попытался возразить, но директор его остановил:
–Считаете, иначе ты не видел бы причин скрывать Ольгу. А дальше все просто. Ты допустил ошибку сам, и потому позволил совершить ее своему подчиненному. Все это: и твои чувства к девушке, и беспокойство за нее, и необходимость скрывать ваши отношения – заняло твои мысли, поглотило тебя. Ты стал меньше внимания обращать на дело, которым вы занимаетесь, на порученную тебе группу. А ведь руководитель должен знать о своих людях все: о чем они думают, чем дышат, о чем мечтают, что им снится, наконец. Но тебе было не до того. Вероятно, так ты и пропустил предателя. Ведь идеальных шпионов не бывает. Охранник наверняка допускал какие-то ошибки, спрашивал о чем-то, более внимательный человек, чем ты, обратил бы на это внимание. Да и другие промахи в принятии решений стали нарастать как снежный ком. И теперь передо мной стоит вопрос о роспуске группы. Все великое начинает рушиться из-за мелочей.
Глеб попытался вспомнить, как же вел себя тот охранник. Спрашивал ли он о чем-то? Кажется, да. Но Евгений Михайлович прав. Глебу было не до того. Главное, чтобы получилось попрощаться с Ольгой.
–Ты лично виноват в неудачах группы. Я все обдумал и решил. Наказание тебе будет такое: ты продолжаешь руководить «русичами», сознание того факта, что ты едва не погубил всех своих товарищей, разбил надежды Северина на счастье, и станет тебе наказанием. Кроме того, мне удалось убедить полковника Полякова, что дружба с тобой не опасна для его дочери. Но, сам понимаешь, если ты продолжишь совершать ошибки…
Глеб не верил своим ушам.
–То есть вы… Вы не против?..
–Да, я в целом одобряю твой выбор, Оля Полякова– хорошая девушка. Ее отец патриот и честный человек. Твоя главная ошибка в том, что ты не рассказал мне об Ольге. Пускай и руководствуясь ложными благими намерениями.
–Я согласен,– сказал Глеб.
–Хорошо,– Евгений Михайлович пристально посмотрел ему в глаза.– И запомни, запомни раз и навсегда. Единственно возможный способ помочь тебе или кому-то из ребят в сложной ситуации, защитить ваших близких– не утаивать от меня ничего. Ты получил это знание дорогой ценой, но надеюсь, урок пойдет впрок. А теперь иди.– Директор снова поморщился.– И помни: я не прощаю тебе ни случившееся с Северином, ни ваших неудач, пока тебе не удастся хоть сколь-нибудь исправить положение и вернуть мое доверие.
–Я сделаю все, что смогу,– сказал Глеб, вместе со стыдом чувствуя глубокую и искреннюю благодарность к Евгению Михайловичу, который сумел если не простить, то хотя бы понять своего провинившегося ученика. И он сможет. Он окажется достоин доверия.
Директор окликнул его уже у двери:
–Кстати, по завершении вашей экспедиции я жду тебя с подробными и развернутыми характеристиками на всех ребят, психологическими профилями и тому подобным– это будет для тебя полезным упражнением.
Глава 3
Маршрут проложен
Через несколько дней «русичи» вновь собрались в библиотеке. По имеющимся сведениям, гусли некогда принадлежали знаменитому иудейскому царю Давиду, затем долгое время покоились на дне морском, пока не перешли от Морского царя к Садко. Итак, начать поиски гуслей нужно с былин о Садко. Прежде всего определить море, которое фигурирует в повествовании.
–С какого моря начнем?– спросил Северин.– Наши предки много где плавали.
–Вариантов на самом деле не так много,– Александра отложила в сторону пачку распечаток.– Новгородцы, конечно, плавали и в Черное, и в Каспийское моря. Но туда они проникали, как правило, спускаясь от Новгорода по рекам, далее волоком до Волги или Днепра. А Садко, если, конечно, мы верим былине, возвращался домой по морю. Так что остается только Балтика.
–Жаль,– вздохнула Динка,– съездили бы на Черное море, отдохнули заодно.
–На Балтийском море тоже неплохо,– заметил Глеб.– Значит, начнем искать там. Ян, откуда нам проще будет попасть в подводное царство? Нужно какое-то особое место или подойдет любое побережье?
Ян сидел, почти утонув в глубоком кресле между двумя высокими стеллажами, тени от шкафов и густые июньские сумерки делали его почти невидимым в его темной одежде, как будто маг хотел от кого-то спрятаться.
