– Да… конечно.
Девушка сорвалась с места, чуть не расплескав кофе, и прильнула к книжным полкам над кушеткой.
– Джен, там книги на итальянском.
– Мне всегда нравился этот язык! Оньи раньо а ун гваданьо нон силаньо, и все в этом духе. Короче, дед, не мешай. Видишь, я тянусь к знаниям?
– Это меня и смущает.
– Зря ты так про меня думаешь, – огорчилась Дженни. Она загнала львенка под кушетку и не давала ему выйти. А проклятый зверь кусал ее за пальцы. Разыгрался! – Я… очень… ранимая!
Львенок обиженно мявкнул, когда девушка его в очередной раз отпихнула, и Дженни поняла, что это конец. Баста. Провал миссии. Игра окончена. Но тут в дверь забарабанили.
– Марко! Франчелли!
Дверь распахнулась, внутрь ворвался холодный ветер, просквозил по полу, ухватил девушку за голые ноги.
«Блин, холодрыга какая…» – Ежась, она запрыгнула на кушетку. Запустила руку между стеной и кроватью и очень удачно ухватила зверя за загривок. Дженни возликовала. Теперь бы вытащить его незаметно, и дело в шляпе.
– Заходи, Людвиг, – сказал фокусник. – Только дверь закрой, холодновато сегодня.
Людвиг Ланге вошел, и в вагончике сразу стало тесно.
– Да, погодка та еще. Потому и пришел.
– Погреться? – поднял брови Марко.
– Разве это мороз… – отмахнулся Людвиг. – Вот помню, в Бурятии такой мороз стоял, что птицы на лету падали. И на земле раскалывались. В такую мелкую крошку.
Силач сдвинул массивные пальцы, показывая размер крошки. Выходило миллиметров пять.
– Марко, Билл собирает всех. Весь Малый…
Франчелли коротко кивнул в сторону Дженни, и Людвиг осекся.
– …Магус, – неловко закончил он.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, словно ведя безмолвный разговор, затем Марко пожал плечами и прошел мимо к гардеробу.
Весь этот довольно странный диалог прошел мимо сознания Дженни, поскольку она была занята одной задачей – как удержать одной рукой под кушеткой тяжелого и сильного зверя, который не хочет там удерживаться. Дед переодевался, доставал осеннее пальто, о чем-то еще спрашивал Людвига, а девушка распласталась по кушетке и из последних сил удерживала мадагаскарского львенка. Тот молча и упорно рвался на волю.
– Дженнифер, я скоро вернусь. – Марко задумчиво вертел в руках старую фетровую шляпу.
– Куда это ты? – Дженни неловко повернула голову, стараясь, чтобы это выглядело естественно. Она просто решила прилечь. Просто, забавы ради, запустила руку под кушетку. И используя чревовещание, изображает низкий звериный рык из-под кровати. Обычное дело, все так иногда делают.
«Слава богу, уходит!»
– У нас совершенно загадочное происшествие.
– Что случилось?
– Зима.
– Что?!
– Зима, – пояснил Марко Франчелли. – Снег, лед, коньки, рождественские носки на камине, колокольчики и Санта-Клаус. Обычное дело. У нас зима.
– Марко, август за окном.
– За нашим окном – декабрь, – он едва заметно улыбался. – Так что соберешься выходить, одевайся теплее. Я серьезно – там настоящая зима, как на континенте. С сугробами.
Он запахнул шотландский шарф в крупную клетку, надел шляпу.
– Я ушел. Доедай круассаны и покорми эту la lontra
[5]
.
– Кого?!
– Выдру. Или хорька, бобра, кошку – кто там у тебя под кушеткой. Все, чао.
Дверь закрылась, и Дженни без сил опустилась на стул.
– Ну, дед!..
Больше слов не было. Так он, оказывается, все прекрасно знал.
– А ну, лонтра, вылезай!
Львенок пулей выскочил наружу. В свете дня девушка могла лучше его разглядеть. Песочная, почти рыжая шерсть покрывала вытянутое тело, включая толстый хвост, который был такой же длины, что и все туловище. Зверь походил скорее на детеныша леопарда или пумы, чем на львенка. Вытянутая нахальная мордочка – этому зверю явно было нужно больше всех и все сразу. Нос, как у собаки, выразительные круглые глаза цвета светлого янтаря с узкими кошачьими зрачками. Львенок был величиной со взрослую кошку, но непропорционально большая голова, огромные круглые уши, толстые и слишком уж мощные для его возраста лапы с когтями, крепкая грудь – все говорило о том, что детенышу еще расти и расти. Только вот вопрос, до каких размеров?
– Кто же ты такой? – Дженни подняла львенка и, пристально глядя в желтые глаза, спросила: – Лев, ты будешь моим?
Львенок неторопливо, с ленцой прикрыл глаза, и девушка словно на мгновение провалилась внутрь себя самой – как в скоростном лифте, который за секунду пролетает двадцать этажей вниз.
– Разделишь ли ты со мной хлеб и воду? – пробормотала Дженни, будто во сне. – Пойдешь ли ты со мной на край и за край света, если я тебя позову?
Желтые глаза медленно сощурились, и девушке почудилось:
«Пойду».
Девушка встряхнулась.
– Точно вчера головой ударилась. Ну что, зверь, будешь молоко?
От молока львенок не отказался – вылакал половину пакета. После чего разлегся у Дженни на коленях и решительно заснул.
– Эх, зверь. – Девушка осторожно уложила львенка в коробку и накрыла старым шарфом. – Знаешь, львеныш, у меня никогда не было никого – ни кошки, ни собаки. Я тут сама вроде котенка. Все со мной играли, но никто не принимал к себе в дом. Ладно, львеныш, – улыбнулась Дженни. – Пойду погуляю. Зима все-таки!
Девушка распахнула встроенный шкаф и критически оглядела гардероб.
– Вот беда, – удрученно пробормотала она. – Как всегда, надеть нечего.
После недолго раздумья она остановилась на сером пальто из тонкой шерсти и меховом кепи. Выпрыгнула на улицу. И тут же взвизгнула от неожиданности – сверху на нее рухнула целая лавина мокрого снега.
– Ничего себе, – она с восхищением огляделась. – Обалдеть!
Девушка пропустила слова дедушки про «настоящую зиму», потому что думала только об одном – как бы львенок не попался ему на глаза.
– Вот так глобальное потепление. Это какое-то глобальное похолодание.
Дженни восторженно вдохнула свежий ветер и вернулась домой за розовыми резиновыми сапожками, абсолютно необходимыми при такой погоде.
Зима и правда была, как «на континенте», то есть в Европе. Где-нибудь в Альпах. Точнее, уже весна – летнее солнце стремительно топило снег. По всем крышам звенела самая настоящая мартовская капель, капли пробивали ходы в оседающих узких сугробах, протянувшихся вдоль стен, а под ногами хлюпали лужи, полные снега и льда. Все сверкало, и солнце щедро, горстями, бросало в глаза серебро замерзшей воды. Конечно, где-нибудь в Сибири такая погода никого бы не удивила, но у них там вообще зима девять месяцев в году. И все это время они спят в обнимку с медведями в берлогах, потому что делать абсолютно нечего. Или на балалайках играют. Здесь, «на Острове», Дженни не могла припомнить зимы, когда температура опускалась бы ниже плюс пяти. Зеленая трава, солнце, свежий морозный воздух и хмурые люди – вот обычная английская зима. Она настоящий снег руками потрогала только в семь лет, когда «Магус» выезжал на гастроли в Германию. А тут такое! Похоже, что все обитатели цирка «Магус» позабыли о своих обычных делах и, едва отхлебнув кофе и наскоро прожевав тосты, вывалили на улицу. Дженни шла, поминутно здороваясь.
