Сказал бы ей кто-нибудь полгода назад, что она всерьез будет верить в магию и всякое колдовство!
Но ей пришлось.
Откуда же она могла знать, что детеныш фоссы был антагонистом для химеры – существом, которое подавляло магические способности этой твари?! Стоило ей забрать львенка, как химера вырвалась на свободу.
И похитила Калеба.
Если честно, Дженни с Калебом всегда была на ножах. Случись с ним что-нибудь более… обыкновенное, скажем, ногу бы он себе вывихнул или даже сломал, Дженни бы мало его жалела. Но угодить в объятия ледяной химеры… такой участи она не пожелала бы даже злейшему врагу.
Эта тварь поглотила Калеба, втянула внутрь себя и попыталась улететь прочь – к своему хозяину. К Главе ковена Западной Англии, темному магу Альберту Фреймусу по прозвищу Щелкунчик.
Как потом оказалось, именно он загипнотизировал Роджера Брэдли и заставил подписать контракт на доставку ледяной химеры в Англию (то есть на самом деле привезти ее самому себе). Для чего? Для того чтобы химера сбежала – ведь по контракту ответственность за доставку соволемура лежала на всех членах цирка «Магус». И если бы химера сбежала, они обязаны были бы возместить Фреймусу ущерб. А он мог потребовать все, что ему вздумается.
С трудом, но Дженни все-таки признала, что колдовство существует, особенно когда увидела, как ледяная химера в августе заморозила весь цирк.
Но она никак не могла взять в толк: что же темному магу нужно было от них, бедных циркачей, которые вынуждены кочевать по всей Британии, чтобы заработать себе на жизнь?
Однако оказалось, что в цирке «Магус» скрывается, как в русской матрешке, еще один Магус – невообразимо древнее сообщество людей с особыми способностями. Люди Магуса, или Люди Договора, как они называли себя, были потомками первых шаманов, которые со времен первобытных племен защищали людей от сверхъестественных существ – эльфов, сидов, фейри, альвов, троллей, пикси, баньши и сотен прочих созданий. Всех их называли первые, потому что они появились на Земле раньше человека. Постепенно люди и первые научились жить вместе (благодаря усилиям Магусов) и заключили Договор о том, что не будут мешать друг другу. Первые ушли в Скрытые Земли оставив людям привычный мир – Внешние Земли, и даровав людям Магуса, которые с той поры стали именоваться Людьми Договора, особые способности.
Однако не всем это понравилось. Уход первых тяжело отразился на магах и колдунах – он подорвал сами основы их Искусства. В попытках вернуть себе прежнюю силу маги увлеклись слабо изученной областью Искусства – алхимией, а также обратились к темным ритуалам, требующим кровавых жертвоприношений. И еще… они развязали войну на уничтожение против Магусов. Столетиями они преследовали Людей Договора, пытаясь отомстить за уход первых и выведать секреты Магуса.
Те немногие из Людей Договора, кто выжил, вынуждены были скрывать свою сущность – многие из них стали циркачами и век за веком изображали бродячих артистов.
Это длилось так долго, что почти все Магусы превратились в цирки и позабыли о своем предназначении. С развитием науки почти исчезли и маги, и древняя вражда между «темниками» и Людьми Договора, казалось, иссякла.
Однако именно Альберт Фреймус, один из самых сильных колдунов Британии, подстроил ловушку, в которую угодил дрессировщик Роджер Брэдли, и едва не получил власть над Магусом Англии.
Он бы добился своего, если бы не Дженни Далфин. Кто бы знал, каких усилий ей это стоило – ведь никто ей не помогал в сражении с соволемуром, кроме мадагаскарского львенка и Роджера Брэдли! Но она сумела поймать химеру и освободить Калеба от ее власти, она добыла подлинное Имя химеры и заставила колдуна признать контракт выполненным, а значит, он не мог ничего требовать от Магуса.
Она победила. Она исправила ошибку, которую допустила, когда освободила львенка. Но Калеб… он ушел вместе с колдуном и химерой! А значит, дело еще не сделано. Его надо спасти.
Вчера они – Роджер, дедушка, сама Дженни и немного львенок – обсудили, что делать дальше. Решили, что Дженни будет сидеть тихо и ждать сбора команды.
Роджер уехал, через месяц он вернется с остальными «штурмовиками», как выразился Марко.
А Дженни места себе не находила! Сколько времени она тупо просидела на подоконнике, как фикус в кадке. Вчера перед сном пошла на простое сальто назад – едва в стену не впилилась! И что же – еще месяц ничего не делать?!
Поэтому она завела будильник на шесть часов и, что самое удивительное, нашла в себе силы подняться.
«Так, Далфин. Или быстро взяла себя в руки, или марш на свалку!». Дженни распахнула шкаф. По стенам запрыгали солнечные зайчики. Сколько можно киснуть дома!
Фоссеныш наблюдал за порхающими по комнате футболками, куртками и модными джинсами из бельевой корзины. Необычная активность хозяйки его обрадовала.
– Срочно входить в форму! Ага, вот и она! – Дженни надела пару длинных черных легинсов. Поверх них натянула носки из разных пар – один кислотно-зеленый, другой лимонно-желтый.
– Теперь топ… – Она надела простую футболку безымянной китайской фирмы, а поверх нее тонкий, но теплый свитер с капюшоном из верблюжьей шерсти, весь разукрашенный ярким зелено-желто-красным орнаментом в духе южноамериканских индейцев. Затем извлекла из пыльной коробки под кроватью кроссовки цвета ядерного апельсина.
– Ха! – В зеркале выплясывало нечто невообразимое, но в точности отражающее всю глубину мировой скорби, ее терзающей.
– Ну как, зверь?
Львенок взволнованно застучал хвостом.
– Не нравится? – Дженни посмотрела на отражение. – Да, брат, ты прав. Я забыла самое главное.
Она протанцевала к кровати и вытащила из-под подушки скомканную шапочку. Грязно-розового цвета с растрепанным помпоном на макушке. – Вот теперь все! Ну что, львя?
Фоссеныш выпрыгнул из корзины и выбежал из комнаты.
Девушка еще раз оценила свой бесподобный вид, подмигнула и спустилась вниз. Настроение улучшалось.
Дед уже готовил кофе, сосредоточенно помешивал его в глиняной джезве
[2]
и – о чудо! – что-то напевал себе под нос!
Дженни аж застыла. «Битлз»? «Фифти цент»? Старушка Мадонна? В музыке она разбиралась слабо. Ошарашило ее другое – Марко пел! Такого за ним не водилось.
– Доброе утро. – Дженни с опаской зашла на кухню. В последний раз он пел… да никогда он ничего не напевал, не водилось за ним такой привычки!
– Доброе утро, синьорита Далфин, – не оборачиваясь, пробормотал дедушка. – Сегодня вы рано.
– В самый раз. Пойду на пробежку.
