Из чего следует вечное сосуществование и борьба диалектической пары «добро и зло», обсуждение какового тезиса обычно принимает тупую и раздражающую форму обывательского сюсюканья.
Предположение возможности «окончательной победы Добра» означает, что таки все уже хорошо, нет больше того, с чем нельзя мириться, нет причин для страданий: ну так можно кончать переделывать мир, чего упираться-то помногу. А конфликты будут только между хорошим и лучшим, ага.
«Полная победа Зла» означает то же самое с обратным знаком: просто меняем розовую краску на черную.
Подобный наивный бред мы с чистой совестью оставим тупым массам, которые ничего не в состоянии понимать на абстрактном уровне и поэтому нуждаются в простых готовых формулах, служащих им вместо объяснений на все случаи жизни. Догматы религии и официальной морали как раз являются такими формулами.
Но почему вообще постоянно заходит речь о «силах Добра и Зла», которые борются в мире, причем человек является ареной борьбы этих сил? То есть Добро и Зло абстрагируются, отделяются от человека и выступают самостоятельно, как бы вне сознательных желаний человека.
Во-первых, потому что человек способен творить добро вопреки личным чисто эгоистическим интересам. Значит, делает вывод незатейливый мыслитель, есть какая-то сторонняя сила Добра, которая может захватить, увлечь, подчинить себе человека и побудить его действовать в интересах стороннего, общего, лично ему кровно не-необходимого и даже вредного (жизнь отдать!) Добра.
Во-вторых – и это основательнее и весомее! – человек способен творить зло, хотя при этом понимает, что творит зло, и более того этого зла, вроде бы, никто особенно не хотел и никому оно необходимо-то не было. Это относится прежде всего к захватническим войнам, без которых захватчик мог прожить неплохо, к разным формам грабежей, когда грабитель не помирал с голода, и вообще к гадостям, которые не диктовались насущными потребностями гадящего. Значит, заключает незатейливый мыслитель, есть отдельная от человека сила Зла.
Так возникают абстрактные понятия, которые при повторении быстро и легко превращаются из понятий в неанализируемые и обессмысленные фетиши, догмы.
Так возникает самое простое и понятное объяснение мира: религиозно-идеалистическая космогония с борьбой сил Добра и Зла, которые могут для пущей понятности и простоты персонифицироваться в Боге и Дьяволе и т.п.
А религия тут хороша и эффективна тем, что выступает в качестве потребной человеку психотерапии. Первое: человек перестает мучиться непонятным – он получил пару этикеток в качестве объяснения и обрел душевное равновесие, снял нервное напряжение и раздражение: о, вот как устроен мир, ясно, логично, я познал, чего мне и требовалось – оказывается, людьми владеют борющиеся силы добра и зла. Второе: теперь человек может свое желание «всего хорошего» реализовывать в какие-то действия – молиться, совершать обряды, накладывать на себя ограничения, побуждать себя к каким-то усилиям; и ему делается легче, увереннее, спокойнее, а то раньше – желание есть, а что делать для добра (удачи, счастья) – непонятно, это нежелательное, дискомфортное состояние, оно ведет к неврозу.
Религия как космогония и психотерапия одновременно.
Философия тоже, кстати.
Познание вообще имеет психотерапевтический аспект: понять, успокоиться, и знать теперь, что можно делать дальше, чтоб получилось в жизни так, как ты хочешь.
Психотерапевтическая функция познанной истины.
Чем же плоха религия? Да нет, для верующих ничем не плоха. Но для тех, кто все желает проверить и пощупать, кто решительно предпочитает вере знание, есть одна закавыка.
Мы и так-то имеем дело не с миром, строго говоря, а так или иначе с нашим представлением о мире. В религиях же, как и в тех философиях, которые принято называть идеалистическими, мы имеем дело даже не с нашим представлением о реальном мире, а с нашим представлением о мире, который есть отражение и порождение другого мира, «Горнего», «Высшего» – т.е. мы имеем дело с нашим представлением лишь об отражении реального мира, главного и первичного мира, который есть мир идей. И этот высший и первичный мир идей непознаваем непосредственно нашими органами чувств. Органы чувств, воспринимая наш мир, воспринимают лишь следствия и отражения высшего мира – а мы посредством интуиции и разума делаем выводы: что же там, за гранью нашего мира, как выглядит то, что и управляет нашим миром.
И вот тут – свобода для фантазий. Философ выбирает те точки в реальном мире, на которых и строит основание своей философской конструкции – которая уходит вверх, в свободу и пустоту «непознаваемого чувствами». Любая философия вполне логична, стройна и законченна. От науки ее отличает то, что хрен ее опытом проверишь и физикой-математикой подтвердишь.
Поэтому и астроном, и физиолог, и психиатр могут быть верующими людьми (см. «Вера и религия»), но когда речь заходит о сфере их компетенции, они только прощающе улыбаются: не дело религии лезть в то, чем занимаются они, здесь они сами с усами.
А поскольку психология и космогония есть два края одной линейки то в том, что начинается наукой и кончается наукой, нет места религии и идеалистической философии. Мир веры не пересекается с нашим реальным миром. Мир идей – это качественно иной мир, который может существовать только в сознании человека и с точки зрения человека.
Наша же задача – показать человека в связях именно с реальным миром и реальной Вселенной, и понять и объяснить человека именно как естественную, органичную, неотъемлемую часть реального мира, реальной Вселенной. И в этом понимании мы не нуждаемся в искусственных подпорках, условных величинах и спекулятивных умопостроениях религий и идеалистических философий. Человек – он от мира сего, и все его мысли, чувства, поступки – от мира сего.
А в мире сем устройство и функция человека: чувствователь – пониматель – делатель. А понимание включает в себя: осознать, проанализировать, уловить связи и закономерности, причины и следствия, связать с общей картиной мира, сделать выводы для практических действий.
Познавая мир, человек и столкнулся давно с тем, что вроде бы все хотят одного, а получается то и дело другое. Все хотят счастливо жить и в общем представляют себе, как именно. А почему-то, из мелких и частных неистребимых желаний отдельных индивидуумов, получаются войны, убийства, разорения и прочее зло.
Потому что Бог и Дьявол, сказали религии.
Потому что борьба идей, сказали философы.
Потому что зов любви, зов смерти, сублимация и замещение эмоций, сказали психоаналитики.
Потому что человек энергоизбыточен и переделывает мир, сказал я.
Добро и Зло означают: человек считает, что вот так должно быть, а вот так не должно быть. Это он считает на уровне своего разума и осознаваемых чувств. И вот все должное по уму и чувствам он в самой общей форме называет Добром, а недолжное – Злом.
Но поскольку он энергоизбыточен и резко неравновесен с окружающим миром – он всегда сочтет что-то недолжным.
