— Для бала подойдет. — Она взглянула на модистку и проговорила: — Пожалуйста, оставьте меня на несколько минут наедине с леди.
Мадам Мари молча встала и вышла. Она явно привыкла беспрекословно выполнять приказы от высокородных клиенток.
Герцогиня тщательно задернула за собой занавеску и подошла к Белле, которая явно занервничала.
— Что-нибудь случилось?
— Джеймс получил у епископа специальное разрешение. Не зря я никогда не скупилась на пожертвования церкви. Так что вы можете пожениться сразу после бала.
Уже не в первый раз Белла задалась вопросом, почему надменная леди сразу приняла ее и почему так спешит. Конечно, для нее не было секретом, что герцогиня мечтает о внуке, но, с другой стороны, Белла же не богатая наследница, да и титула у нее не было. А единственные деньги, какими она располагает, — это сумма, заплаченная Джеймсом за Уиндмур-Мэнор.
Белла глубоко задумалась и не сразу заметила, что герцогиня неловко привалилась к стене, чуть наклонившись вперед. Ее лицо стало бледным, а дыхание быстрым и неровным.
— Что с вами, ваша светлость? — бросилась к ней Белла.
— Ничего! — Старуха выставила вперед дрожащую руку. — Это пройдет.
Белла твердо взяла герцогиню за руку и повела к стоящему в углу стулу. Осторожно усадив ее, она спросила:
— Как давно вы страдаете от болей в груди?
— Это ничего.
— Позволю себе с вами не согласиться. Это сердце.
Герцогиня подняла голову.
— Откуда вы знаете?
— У моего отца было слабое сердце.
Голос старой герцогини был тихим и дрожащим:
— Но ведь ваш отец погиб, когда его экипаж перевернулся.
— Да, но он часто испытывал боли в груди — с левой стороны.
— Мой сын… старый герцог… у него тоже было слабое сердце. От этого он и умер. Вероятно, получил эту болезнь от меня в наследство.
Белла встала.
— Позвольте, я позову на помощь.
— Нет! — Герцогиня цепко схватила Беллу за руку. Ее кобальтовые глаза горели отчаянным упорством. — Никто не должен знать!
Будущая герцогиня растерялась. Она понимала, что старухе нужна помощь, но та была категорически против, поэтому Белла просто опустилась на колени и взяла ее за руку.
— Это скоро пройдет, — тихо сказала леди Блэквуд.
Миновало полминуты, потом минута. Обе женщины оставались в примерочной. Белла смотрела на задернутую занавеску, раздираемая противоречивыми эмоциями. Она решила все-таки позвать на помощь, но только когда боль стихнет и старуха сможет нормально говорить.
«Слава Богу!» — подумала Белла, когда стало ясно, что смерть на этот раз прошла стороной. Так же было, когда у ее отца случался очередной приступ. Что может быть хуже беспомощности?
Герцогиня слегка ослабила хватку и наконец отпустила руку Беллы.
— Вы, должно быть, считаете, что я относилась к Джеймсу в детстве не так, как должно?
Белла долго колебалась, но все же сказала:
— Он же ваш внук независимо от того, кто его мать.
Лицо герцогини сморщилось. Исчезла высокородная надменная аристократка, уступив место старой больной женщине.
— Мне остается только сожалеть, — сказала она. — Понимаете, когда мой сын, отец Джеймса, вернулся из Оксфорда, он вел себя как настоящий повеса. Одно дело сделать ребенка горничной. Но ведь он заявил, что любит девчонку, и исчез вместе с ней. Я была в ярости. Нельзя было допустить, чтобы мой единственный сын, наследник герцогского титула, выставил себя на посмешище. Через какое-то время он вернулся домой и сказал, что девушка умерла и у него есть маленький сын. Я обеспечила ребенка, а мой сын вскоре стал герцогом. Тогда я даже не подозревала, что они поженились.
— Джеймс ни в чем не был виноват.
— Да, я совершила ужасную ошибку. Грегори рос донельзя избалованным, испорченным мальчишкой. Я всегда закрывала глаза на его дурные поступки. Но, скажу вам правду, сейчас я довольна, что Джеймс стал законным наследником. Он достойный человек. Жаль только, что мое время стремительно уходит и я не увижу его наследника, — проговорила герцогиня.
Белла снова оказалась во власти противоречивых эмоций. Может быть, сказать ей о своей беременности? Хотя такие секреты не открывают перед свадьбой.
Но ведь герцогиня умирает.
И Белла решилась:
— Возможно, вы увидите наследника несколько раньше, чем рассчитываете.
Ее лицо озарилось искренней радостью.
— Вы беременны? В тот самый момент, когда Джеймс ворвался с вами на руках в мою гостиную, я знала, что мои молитвы будут услышаны.
Приехав домой из «Линкольнз инн», Джеймс узнал, что ни Беллы, ни его бабушки нет дома. Стоджес сообщил, что обе женщины отправились по магазинам, чтобы купить веера и прочие аксессуары для сегодняшнего бала.
Джеймс с нетерпением ожидал возможности представить обществу Беллу. Главное, что при этом она будет рядом, под руку с ним. Всю прошедшую неделю он старался держаться от нее подальше, поскольку внезапно обнаружил, что не может находиться с ней в одной комнате и не касаться ее. Он решил уважать ее желания, но, черт возьми, это решение стоило ему слишком дорого. Достаточно было одного только взгляда на нее, пусть даже мельком, и он чувствовал возбуждение.
А до свадьбы еще так далеко.
«Я превратился во влюбленного идиота», — мрачно размышлял Джеймс. Он страстно желал видеть ее своей женой, и мысль о том, что она носит его ребенка, не пугала, а приятно волновала.
Этого ребенка он будет любить так, как никогда не любили его. А если у него родится сын, к черту все на свете пансионы и закрытые школы с короткими визитами домой на каникулы. Джеймс будет проводить время со своим ребенком каждый день, будет вместе с ним завтракать и обедать, учить ездить верхом и охотиться, читать и писать. И главное, его малыш никогда не усомнится в том, что любим.
Раздался стук во входную дверь. Стоджеса рядом не оказалось, и Джеймс открыл дверь сам.
— Добрый день, Грегори, — сказал он. — Вдовствующей герцогини нет дома.
— Я пришел поговорить с тобой.
Джеймс распахнул дверь, и Грегори вошел в дом. Судя по всему, его брат подготовился к сегодняшнему визиту, постарался привести себя в порядок. Он был прилично одет, но никакая одежда не могла скрыть его болезненной худобы. Он выглядел как голодающий.
Это проклятый опиум сжирает его плоть. Чем хуже аппетит, тем больше потребность в дурмане.
Джеймс жестом велел Грегори пройти в библиотеку и предложил виски. Тот не отказался, взял стакан и расположился в кресле.
— Насколько я понял, тебя можно поздравить.
