— Серена, вы намеренно не хотите понять меня.
Серена сердито уставилась на него:
— Тогда просветите меня, если вам угодно. Как же я, по-вашему, должна думать? Откровенно говоря, я понятия не имею.
Николас раздраженно пригладил волосы.
— Я хочу лишь одного — чтобы вы были счастливы без меня. Серена, вы должны понять, что природа наших отношений привела нас к необычной близости. Все, что мы чувствовали, думали и делали, когда находились в Найтсвуд-Холле, было ненастоящим. Наше уединение, ваша ситуация — все подлило масла в огонь, разожгло физическое влечение, чего бы ни случилось при иных обстоятельствах. Если бы не было того случая, когда мы чуть не погибли, не думаю, что наши страсти нашли бы выход, что так случилось.
— Да, так случилось. Произошла ошибка, мы оба пришли к такому выводу. Но мы не должны из-за этого испытывать чувство вины. Вы меня ни к чему не принуждали.
— Это не имеет значения, — с жаром ответил Николас. — Как вы не понимаете этого?
— Я все еще не понимаю, чего вы хотите от меня?
— Чего я хочу от вас? — Он потянул свой шейный платок, будто тот был слишком туго завязан. — Больше всего на свете я хочу любить вас до тех пор, пока мы оба полностью не насытимся.
— Нет, — бесстрастно возразила Серена, — я не стану вашей любовницей. Я уже говорила, что не стану участвовать в этой игре на подобных условиях, не желаю пускаться в роман, который закончится тем, что вы подарите мне несколько безделушек, когда насытитесь мной. У меня нет желания стать очередной жертвой в печально известном длинном списке побед Николаса Литтона.
Серена смотрела на него, вызывающе скрестив на груди, ее глаза воинственно блестели. Она казалась такой красивой, такой сердитой, столь умопомрачительно желанной, что Николас потерял, голову и стал трясти ее.
— Вы делаете мне больно.
Николас тут же отпустил ее. Он тяжело дышал, испуганный собственным гневом.
— Я никогда, ни на мгновение, не считал вас такой, как другие женщины. — Николас четко произнес эти слова. Он поджал губы, глаза его почти потемнели, сердито смотрели на нее из-под хмурых бровей. — Вы спросили, что я хочу от вас, и я сказал чистую правду. Я также знаю, что мне не получить того, чего я страстно желаю. Однако я могу помочь вам войти в светское общество. Вот это я могу для вас сделать… по крайней мере, Джорджи и Мелиссе это по силам. После этого наши отношения станут такими, какими должны всегда быть — мы останемся просто знакомыми.
— Другими словами, вы надеетесь, что чем ближе знаешь человека, тем меньше почитаешь его. — Ее охватила усталость после столь долгого дня. — Хорошо, Николас. Мы будем издалека кивать и улыбаться друг другу, пока вам не надоест. Вы станете удовлетворять свои страсти так, как привыкли, а я, возможно, удовлетворю свои, выйдя замуж, — злобно сказала она, чувствуя необходимость хотя бы немного уколоть его.
— Раз вы обрели крупное состояние, я не вижу никаких трудностей на этот счет, — насмешливо согласился Николас. — Скоро вы замените меня в своей постели кем-нибудь другим.
«Но я не смогу вытеснить тебя из своего сердца», — с огорчением подумала Серена. Решив не показывать, как сильно он ее обидел, она поспешила сделать реверанс.
— Я должна поблагодарить вас за ваши добрые услуги. Я не столь глупа или невежлива, чтобы отвергнуть дружбу, которую мне предложила ваша сера. Мы уже сказали вполне достаточно, чтобы отлично понимать друг друга.
Не дожидаясь ответа, она быстро вышла из комнаты.
— Серена!
Она слышала, что он зовет ее, но не отозвалась. Кивнув дворецкому, который открыл перед ней огромную парадную дверь, она покинула дом на Кевендиш-сквер с прямыми плечами и высоко поднятой головой, решив проигнорировать боль, которая раздирала ее сердце.
Серена лежала в постели и твердила, что окончательно избавилась от такой бессердечной скотины, как Николас, и мучила себя, воображая во всех подробностях, чего ей будет не хватать в предстоящие годы одиночества. Утром она была не в лучшем настроении, когда ей сообщили, что два джентльмена желают видеть ее. Дядя Мэтью прибыл в город немедленно, как только получил срочное послание мистера Актона. Его сын Эдвин приехал вместе с ним.
Серена была не готова к встрече. Предположив, что человек, способный подстраивать убийство, не будет торопиться с утренним визитом, она еще не решила, как вести себя в этой ситуации. Состроив вежливо-удивленное лицо, Серена сделала элегантный реверанс и решила, что благоразумие ей сейчас не помешает.
— Моя дорогая племянница! Словами не могу выразить, как я рад наконец-то познакомиться с вами, — добродушно заговорил Мэтью. — Как видите, я приехал, как только получил известие, что вы здесь. Как у вас идут дела?
Дядя всем своим худосочным телом наклонился над рукой Серены.
— Дядя Мэтью.
Дядя не был похож на ее отца, однако семейное сходство было заметно. Грубовато-добродушный человек, сельский сквайр с налетом городского блеска, если не считать его одежду. Серена удостоила его холодной улыбки.
— А вот и кузен Эдвин приехал познакомиться с вами. Видите ли, это мой сын. Эдвин, мальчик, поклонись кузине.
Как и отец, Эдвин был высок и худощав, у него были проницательные глаза Стампов. Молодость придавала его впалым щекам привлекательность, которой не хватало отцу. Если бы ему хватало ума одеваться скромно, как и полагалось при его телосложении, он мог бы сойти за достаточно симпатичного молодого человека. К сожалению, у Эдвина такого ума не было, поскольку он любой ценой хотел стать настоящим щеголем. Ошибочно полагая, что он выглядит шикарно, Эдвин носил приталенные фраки, его плечи выглядели неестественно, поскольку были подбиты изрядным количеством ваты. Будто этого было недостаточно, огромные медные пуговицы на фраке подчеркивали его тщедушную грудь, а плотно прилегавшие вязаные панталоны — длинные и тонкие ноги, похожие на трости. Этот туалет кузен увенчал накрахмаленным воротником такой высоты, что ему было трудно повернуть голову, жилетом, расшитым розами розового цвета, и таким множеством карманов для часов, колец, лорнетов и тому подобного, что он в прямом смысле слова звякал, когда каждое утро семенил по Бонд-стрит.
К встрече с новой кузиной он оделся с особой тщательностью. Цилиндр, который Эдвин снял с напомаженных волос, был так высок, что уличные мальчишки соревновались, кто быстрее собьет его, когда он проходил мимо. Для того чтобы втиснуть его во фрак, требовались совместные усилия слуги и дворецкого, так тесно был он скроен. Требовался целый час, чтобы завязать его широкий галстук узлом «почтовая карета». Он торжественно наклонился над рукой Серены, удостоив ее довольно влажного поцелуя:
— Кузина. Рад познакомиться с вами.
Подобный экземпляр из высшего света вряд ли мог решиться на столь гнусный шаг, как убийство. Серена чуть не расхохоталась.
— Я безгранично рада, кузен Эдвин. Надеюсь, вы оба не откажетесь перекусить?
