Он подвигал лежащий перед ним листок, и обнаружилось, что на левой руке у него оторваны два пальца. Президент глянул в камеру и поспешно опустил поврежденную руку под стол, покривившись.
— Ого… — сказали в кают-компании. — Значит, так?..
Стало очень тихо.
— Сограждане, — с усилием начал президент. — Россияне.
Он сделал долгую паузу, во время которой пытался перестроить измученное выражение в торжественное.
— Сегодня, в канун Нового года, — продолжил он наконец, — нового, Двухтысячного года… в последний день уходящего тысячелетия… Я. Принял. Решение. И теперь — объявляю — его — всем.
Я-а ухожу-у в отставку.
Кают-компания беззвучно ухнула. Ольховский помотал головой. Беспятых вобрал полную грудь воздуха и протяжно выдохнул. Шурка затряс большим пальцем. Мознаим звонко шлепнул по ляжке. Кондрат врезал локтем Сидоровичу в бок.
— Решение далось мне нелегко, — делился президент. — Последнее время было осо-обенно трудным… для вашего президента. И днем… даже по ночам… не давали спать!., нерешенные проблемы. Вот так лежишь — и вдруг!.. — Ельцин вздохнул: — приходит в голову мысль — все ли сделал?..
И вот теперь я говорю: с меня-а — хватит. Всего, как говорится, в меру… Уйти надо достойно. Вовремя. Пусть теперь другие (в его лице промелькнуло злорадство) — несут — эту — ношу!
За кадром что-то стукнуло. Ельцин вздрогнул и вжал голову в плечи. Но тут же выпрямился с механическим достоинством… Старика сделалось жаль.
— Легко еще отделался, — беззлобно сказал Габисония; на него шикнули.
— Мы мно-ого вместе прошли, — извлекал из себя слова по одному, как кирпичи, президент. — О-очень многое сделано. О-очень многое и не сделали. Ина-аче в жизни не бывает.
Главное. Что главное?..
«Главное в профессии пулеметчика — вовремя смыться», — ответил Груня, уклоняясь от затрещины.
— Главное — уже никто не сможет. Повернуть. Россию. Назад. — возразил Ельцин. — Были у нас ошибки. Были недостатки. Недочеты. Все у нас было, россияне… — с душераздирающей ностальгией прорвалось у него. — Без этого не обходится. Никогда… Но главное — мы сделали. Огромный! Шаг. В… ну-ужном направлении. К демократии. К построению! Новой, свободной — демократической — нашей с вами России.
И на этом пути — вместе с вами — ваш президент! Отдавал! Все силы… этому.
Нам мно-огие пытались мешать… — Ельцин с печальной укоризной посмотрел на кают-компанию.
— Что значит — «пытались»? — возмутился доктор.
Колчак хмыкнул.
— Но мы делали. А тепе-ерь пора уступить место молодым. Более молодым… с более све-ежими силами. Пусть поработают они, — Ельцин явственно ухмыльнулся. — Я-а не цепляюсь за власть.
Россияне. Президент добровольно оставляет власть…
По рядам пробежал смешок.
— Я-а, конечно, буду продолжать… за всем следить. В тихом месте. Спокойно… Как частное лицо на покое.
«Достали все-таки», — сказал Ольховский. — «Пробили!» — сказал Шурка. «Засадыли», — сказал Габисония. «В очко», — сказал Сидорович. «Все же шесть дюймов — это тебе не пол-литра», — сказал Серега Вырин. «Дорого нам встали его проводы на пенсию», — вздохнул Мознаим.
— Скоро наше с вами православное Рождество. Я поеду в Иерусалим. По святым местам. В Вифлеем. К гробу Господню. — Слово «гроб» президенту, похоже, не понравилось, он вдумался в его затихшее звучание и поправился: — К колыбели. Там вашего президента, россияне, наградят орденом… Андрея Первозванного… и другими… за заслуги пе-ервой степени — перед Отечеством.
Он скромно и солидно улыбнулся — так защитивший диссертацию отец семейства одаряет своей радостью домочадцев.
— Некоторые говорят, что там стреляют. Не страшно. К стрельбе мы с вами… как говорится, не привыкать.
Юрий Михайлович! Господин мэр. Даю вам одни сутки. Од-ни сут-ки. Чтобы в Москве было тихо. Вы меня поняли?
Вот такой у меня подарок вам к Новому году и к Рождеству, дорогие россияне. Сограждане.
С праздником вас!
Изображение задернулось заставкой.
Ольховский встал и выключил телевизор.
— Кок! — звонко крикнул он. — Шампанского! Четыре ящика! Бутылку каждому! Бла-го-да-рю за службу!
— За нашу победу, — усмехнулся Колчак.
— Вот и все, дурашка, а ты боялась, — пропел Серега Вырин.
Шурка подпрыгнул, пнул стул, взмахнул руками и петушиным голосом возвестил:
— Здравствуй, жопа, Новый Год!!!
21
«Получено в форме пожертвования от партии „Яблоко“ на расходы по обеспечению экипажа и поддержанию жизнеобеспечения корабля, в т.ч. на закупку партии снарядов, 10000 (десять тысяч) долларов США».
«Получено в форме целевой гуманитарной помощи от Фонда Сороса на закупку продовольствия, жидкого топлива, художественной литературы для корабельной библиотеки и 1 (одного) боекомплекта снарядов для корабельных орудий главного калибра 10000 (десять тысяч) долларов США».
«Получено от Либерально-демократической партии, с условием продолжения ведения огня, на закупку снарядов 10000 (десять тысяч) долларов США».
«Получено от движения „Единство“ „в форме расходов на предвыборную кампанию упомянутого движения 200.000 (двести тысяч) долларов США на любые расходы по усмотрению командования крейсера — при условии продолжения ведения огня, но с отсутствием разрывов. Общее собрание экипажа путем голосования постановило: деньги принять, но при наличии разрыва снаряда по цели — вернуть ту их часть, которая придется на один выстрел с разрывом по сравнению с остальными выстрелами без разрывов“.
«Получено как безвозмездная помощь от КПРФ 2857000 (два миллиона восемьсот пятьдесят семь тысяч) рублей, что соответствует по курсу Центробанка на сегодняшний день 100000 (сто тысяч) у.е. (долларов США) на продолжение пребывания в Москве и ведение огня — при условии подъема на крейсере красного флага. Общее собрание экипажа путем голосования постановило: деньги принять, красный флаг поднимать на гафеле грот-мачты только установленных формы и размера из флажного сигнального комплекта и только на момент произведения выстрела (одна-две секунды), вслед за чем немедленно спускать; что по военно-морскому флажному своду соответствует оповещающему сигналу „Веду огонь“ и, таким образом, лишь случайно и для непосвященных может совпадать с демонстрацией политической ориентации».
«Получено от РАО ЕЭС 70000 долларов США на закупку топлива и снарядов».
«Получено от аграрной партии 100000 рублей на закупку продовольствия и снарядов».
«Отказано в принятии пожертвований фирмам „Газпром“ и „Филип Моррис“ ввиду категорической невозможности разместить на борту рекламу газа и сигарет».
