То, что у них с Охотником схожие дермаглифы, было естественно, – в конце концов, они рождены от одного Древнего. Кровь инопланетного воина – одного из праотцев расы вампиров на земле – текла в жилах их обоих. Они были кровными родственниками, но только он знал об этом. Он, который терпеливо ждал своего часа, жил, меняя маски, обманывая и притворяясь, последовательно и осторожно собирая сторонников и наращивая силу, чтобы в момент, определенный судьбой, встать и взять власть над Родом и людьми.
И этот момент вот-вот должен был наступить.
Он нутром это чувствовал.
И он не потерпит ни единого промаха или оплошности, которые могут помешать его восхождению на вершину власти.
В полумраке подвала золотисто-желтые, как у сокола, глаза смотрели на него в упор. Ему не нравилось их гордое выражение – признак неповиновения у того, кто должен повиноваться безропотно.
– Объясни, почему ты не выполнил поставленной перед тобой задачи? – строго потребовал он ответа. – Тебя отправили в Монреаль с определенной миссией. Почему ты ее не выполнил?
– Был свидетель, – холодно ответил Охотник.
– Раньше тебя свидетели не останавливали. И кто этот свидетель?
Золотисто-желтые глаза смотрели на него и не выражали никаких эмоций. И лишь квадратный подбородок был чуть поднят вверх – вызов?
– Ребенок. Маленькая девочка.
– Ребенок, говоришь? – Он едва заметно передернул плечами. – Которого легко было устранить, не так ли?
Охотник ничего не ответил, только смотрел не мигая, словно ждал решения своей участи. Ждал наказания, которое мог оспорить.
– Тебя учили не обсуждать приказы и не отступать перед препятствиями. Тебя обучали одному... как и всех остальных.
Подбородок поднялся еще выше – недоверчиво и вопросительно.
– Остальные?
Он презрительно хмыкнул:
– А ты думал, ты такой один? Ошибаешься. Есть и другие. Целая армия – солдаты, наемные убийцы... пешки, которые я создавал в течение нескольких десятилетий. Все вы рождены и выращены мною с одной целью – служить мне. Все вы продукт моей воли и живете, пока я этого хочу. – Он многозначительно посмотрел на ошейник Охотника. – И ты будешь жить ровно столько, сколько я тебе определю.
– Хозяин, – вмешался миньон, – я уверен, это случайная ошибка и ничего такого больше не повторится. Если пошлете его на новое задание, он его обязательно выполнит, я...
– Хватит болтать! – рявкнул он и покосился на человека, который, с его точки зрения, также не оправдал его доверия. – Никакого нового задания не будет. И ты мне больше не нужен.
Молниеносное, незаметное человеческому глазу движение – и его клыки впились в горло миньона. Он не стал пить кровь, просто проколол артерию и оттолкнул человека, даже не взглянув на него, бившегося на полу в конвульсиях и истекающего кровью. Конечно, тяжело было оставаться равнодушным к такому количеству крови, тем более расходуемой без пользы, но важнее было продемонстрировать свою силу и власть.
Он посмотрел на стоявшего рядом G1, удовлетворенно отметил, как заиграли красками дермаглифы на его теле и вспыхнули янтарным огнем глаза, выдавая мгновенно пробудившийся голод. Верхняя губа вздулась – удлинились клыки, инстинкт толкал вампира наброситься на добычу, пока человек не умер и его кровь не потеряла своей живительной и питательной ценности.
Но Охотник не сдвинулся с места. Он стоял вызывающе неподвижно, не позволяя природным инстинктам вырваться наружу.
Убить его не составляло труда, достаточно было набрать цифры кода на мобильном телефоне, и эта недопустимая гордость взорвется и разлетится на куски вместе с его огромным и сильным телом. Но лучше будет сделать это публично в назидание Фабьену и прочим идиотам, которые осмелятся его разочаровать.
– Наверх! – приказал он Охотнику. – С тобой я еще не закончил.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Рената стояла перед раковиной и чистила зубы. Она проснулась значительно позже, чем планировала. Николай сказал, что у нее был очень измученный вид и он не стал ее будить, позволил поспать до десяти утра. Вероятно, проспи она еще дней десять, от усталости все равно бы не избавилась.
Действительно, чувствовала она себя ужасно. Во всем теле ломота и слабость. Даже на ногах держалась нетвердо. То ее знобило, то бросало в жар, и тогда она покрывалась испариной.
Опершись правой рукой о край раковины, левую Рената подставила под кран, намереваясь прохладной влажной ладонью немного охладить горячий затылок. Но как только она попробовала поднять левую руку, чуть не вскрикнула от боли.
Плечо горело, словно на нем выжгли клеймо.
Женщина морщилась и вздрагивала, пока расстегивала большую мужскую рубашку, позаимствованную у Джека. Она осторожно стянула левый рукав, чтобы снять повязку и взглянуть на рану. Пластырь болезненно отлеплялся от воспаленной и потому особенно чувствительной кожи. На толстой марлевой подкладке остался сгусток из антисептика и свернувшейся крови, сама рана была припухлой и кровоточила.
И без врача Рената понимала, что в этом нет ничего хорошего. Из огненно-красного отверстия сочилась кровь и густая желтоватая жидкость. Дела плохи. И без термометра было ясно, что от попавшей в рану инфекции у нее сильный жар.
– Черт, – пробормотала Рената, глядя в зеркало на свое осунувшееся, бледно-землистого цвета лицо. – Только этого сейчас не хватало.
Неожиданный стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Эй, – снова постучал Николай, – с тобой там все в порядке?
– Да-да, все хорошо. – Голос прозвучал как-то хрипло и слабо. – Зубы чищу.
– Ты уверена, что все хорошо?
– Да, все отлично. – Рената выбросила повязку в урну рядом с раковиной. – Выйду через пару минут.
По тишине она поняла, что Николай продолжает стоять за дверью, открутила кран, сделав напор воды сильнее, и подождала, не спуская глаз с закрытой двери.
– Рената... твоя рана, – заговорил Николай с тревогой в голосе. – Она не затянулась? К этому моменту кровотечение уже должно было остановиться...
Она не хотела, чтобы Николай знал об этом, но отрицать очевидное не имело смысла. У вампиров очень чувствительная сенсорная система – особенно если дело касается крови.
Рената кашлянула, прочищая горло, и сказала:
– Все нормально, ничего страшного. Просто нужно сменить повязку.
– Я вхожу, – сообщил Николай и повернул круглую ручку двери, но она была на защелке. – Рената, впусти меня.
– Я же сказала, я в полном порядке, выйду че...
Она не успела договорить, ментальным импульсом,
присущим только представителям Рода, Николай отжал кнопку защелки и широко распахнул дверь.
