Николай не стал настаивать. Он опустил мочалку в воду, захватил ею пену и намылил ей здоровое плечо. Прохладная вода приятными тонкими струйками потекла вниз, огибая выпуклость груди. Николай потер мочалкой шею, лопатку и переместился к раненому плечу.
– Не больно? – Его голос прозвучал тихо и глухо.
Рената кивнула, говорить она не могла, слишком нежными и возбуждающими были его прикосновения. Она молча позволяла ему мыть себя, любуясь игрой красок дермаглифов. У Николая рисунки дермаглифов были не такими густыми, как у Сергея Якута, – на светлозолотистой коже искусные симметричные завитки, узоры, напоминавшие цветочные орнаменты с вплетенными в них языками пламени.
Завороженная, плохо понимая, что делает, Рената провела пальцем по завитку на его твердой и мускулистой руке. Услышала, как Николай шумно втянул воздух и замер, а затем последовало прерывистое рычание.
Она посмотрела на него и отдернула руку – брови сдвинуты, зрачки сузились, радужная оболочка пульсирует огненными искрами. Она хотела было извиниться, но не успела.
Она не заметила его движения, молниеносного, грациозного движения хищника, только ощутила на губах его губы – мягкие, теплые, требующие ответа. Кончиком языка он провел по ее губам, и Рената с жадной готовностью раскрыла свои губы для поцелуя.
Она почувствовала пробудившийся внутри огонь жизни, и боль от раны отступила в блаженстве поцелуя. Не отрывая губ, он осторожно обнял ее.
Рената растворялась в нем, не было сил соображать, не ошибку ли она совершает. Но ей хотелось, чтобы поцелуй не прерывался, хотелось сильно, до дрожи в теле. Она ощущала только его руки, ласкающие ее тело, слышала только учащенные удары своего сердца, стучавшего в унисон с его сердцем. Поцелуй был таким сладким, что она хотела большего, хотела продолжения.
Раздался стук в дверь.
Николай тихо заворчал и отпрянул:
– Кто-то пришел.
– Это, должно быть, Джек, – прерывисто дыша, сказала Рената. – Пойду узнаю, что ему нужно.
Она пошевелилась, пробуя подняться, боль пронзила плечо.
– Черта с два ты посмотришь, – сказал Николай, выпрямившись. – Оставайся здесь, я сам пообщаюсь с Джеком.
Николай был высоким и крепким, но сейчас, при взгляде снизу вверх, он показался ей просто огромным, голубые глаза искрились, дермаглифы переливались разными цветами. И он был возбужден, этого не могли скрыть даже спортивные брюки.
Когда стук повторился, Николай чертыхнулся, обнажив кончики клыков.
– Кто-нибудь, кроме Джека, знает, что мы здесь?
Рената покачала головой:
– Я просила его никому не говорить. Ему можно доверять.
– Вот сейчас мы это и выясним.
– Николай, – предостерегающе произнесла Рената, когда он взял рубашку, которую она недавно сняла, и натянул ее на себя. – Джек... он хороший человек. Честный. Я не хочу, чтобы у него были неприятности.
Николай усмехнулся:
– Не волнуйся, я постараюсь вести себя хорошо.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
– Отлично, – проворчал Нико, раздосадованный тем, что ему пришлось покинуть ванную.
Несколько минут наедине с Ренатой, прикосновения к ее обнаженному телу и поцелуй – господи, он совсем потерял голову – вызвали у него определенные физиологические реакции. Как бы он ни был раздражен, полная эрекция волновала его сейчас не в первую очередь. Джек вновь постучал. В этой ситуации оставалось только одно: сделать вид, что нет никакой эрекции, глаза не горят огнем и клыки не выступают так, что способны нагнать страху на ротвейлера.
Слава богу, большого размера рубашка скрывала его ярко пульсирующие дермаглифы. Нико не нужно было на себя смотреть, он и так знал, что они пылают цветами сексуального возбуждения. В таком виде ему бы не удалось убедить человека, что это всего лишь обычные татуировки.
Николай смотрел на закрытую дверь и усилием воли старался остудить свой пыл. Ему удалось потушить искры в глазах, это означало, что накал страсти, вызванный прикосновением Ренаты, ослаб. Он сконцентрировал внимание на пульсе – унять его бешеное биение при полной эрекции оказалось не так-то легко.
– Эй! – раздался за дверью голос. Джек снова постучал. Темная тень от его головы маячила на шторке, закрывавшей окно двери. – Рената, ты здесь, девочка? Ты уже проснулась? – Похоже, он намеренно понизил голос, чтобы не привлекать внимания.
Черт. Придется его впустить. Николай, ворча, взялся за засов. Он обещал Ренате вести себя деликатно с ее старым другом, но не знал, как все пойдет, когда он откроет дверь. Если человек заметит в его облике нечто подозрительное, ему придется сразу же стереть Джеку память.
Николай отодвинул засов и повернул ручку. Он открыл дверь и отступил за нее, спрятавшись от потоков солнечного света.
– Рената? Можно я войду на минуту? – Поношенный ковбойский сапог переступил порог комнаты. – Пока не занялся работой с ребятами, решил узнать, как у тебя тут дела.
Как только пожилой мужчина в потертых джинсах «Левис» и в белой хлопчатобумажной майке вошел, Николай толкнул дверь, она с хлопком закрылась, ограждая его от ультрафиолетовых лучей. Вампир быстро окинул Джека взглядом – лицо в складках, проницательные глаза, седые, по-военному коротко стриженные волосы. Высокий рост, крепкое телосложение, небольшой живот, чуть согнутые колени, но его покрытые татуировками руки загорелые и мускулистые, значит, несмотря на преклонный возраст, он не боится тяжелой работы.
– Джек? – спросил Николай, едва приоткрыв рот, чтобы ненароком не удивить мужчину своими клыками.
– Да, – кивнул тот и в свою очередь окинул Николая взглядом. – А ты друг Ренаты... Вчера она... э-э... не успела сказать, как тебя зовут.
Очевидно, искры в глазах Николая погасли – Джек вряд ли подал бы руку, если бы на него смотрели нечеловеческие, горящие огнем глаза.
– Николай. – Нико подошел ближе и пожал руку Джека. – Спасибо за помощь.
Джек кивнул:
– Сегодня ты, Николай, выглядишь значительно лучше. Рад, что уже на ногах. А как Рената?
– Нормально. Принимает ванну.
Николай не видел причины рассказывать Джеку, что у Ренаты воспалилась рана. Начнет волноваться, уговаривать вызвать врача, поехать в больницу. Конечно, если воспаление не пройдет и рана не начнет быстро затягиваться, деваться будет некуда, придется обратиться в ближайший пункт скорой помощи.
– Я не собираюсь расспрашивать, как она получила пулю, – сказал Джек, внимательно глядя на Николая. – Судя по тому, в каком состоянии вы оба были вчера, и по тому, что мне пришлось избавляться от, вероятно, угнанного медицинского фургона, могу предположить, что те, кто вас преследует, имеют отношение к наркомафии. Но Рената умная, хорошая девушка. Ни на секунду не могу допустить, что она связалась с наркодилерами. Это на нее не похоже. Вчера Рената ни о чем не захотела рассказывать, и я обещал не расспрашивать. Я человек слова.
