Кольца питона
Арсений рванул рукой ворот рубашки. Душно! Как душно! Давит и давит. Сам воздух, кажется, здесь особенный. На волю хочется, сил нет, и чего ради этого не сделаешь! Напротив сидит следователь и смотрит, очень ласково, а сам одной рукой бумагу ему подпихивает:
– Ну что, Арсений Петрович? Напишем чистосердечное признание?
– Признание в чем?
– Да бросьте! Вы убили свою жену.
– Да я даже не знал, что она в доме!
– Правильно, не знали. Когда туда приехали. Хотите, я расскажу вам, как все было? А вам останется только со мной согласиться.
– Нет.
– Да вы сначала послушайте. – Следователь одет в серый костюм-тройку, галстук на нем неожиданно яркий, и Арсений уперся взглядом в его узел, алое пятно на белой рубашке. Смотрит, не отрываясь, и не перестает отрицательно качать головой:
– Нет, нет, нет.
– Зря вы так, Арсений Петрович. Сами себе срок увеличиваете.
Арсений наконец отрывает взгляд от алого пятна, глядит своему мучителю в глаза. Следователь, молодой еще парень, видать, только-только после института, говорит спокойно, без крика, без надрыва, все время улыбается. Но Арсений чувствует, что улыбка эта недобрая. А то, что он говорит, и вовсе ничего хорошего не сулит.
– Вы требовали у жены денег. Так? Так. А денег у нее не было. И вы решили получить страховку за дом, чтобы отдать долг. У вас ведь приличные долги, Арсений Петрович. По ресторанам любите ходить, иногда посещали казино, а фортуна вас не балует, выпить любите, дорого покушать, одеваться модно любите. И не разыгрывайте из себя простачка. Вы большую часть денег тратили на себя, у вас модные, дорогие вещи, дорогие привычки, вы ни в чем не привыкли себе отказывать. И вот с вас потребовали долг. Вы приехали в деревню, чтобы поджечь дом. Взяли канистру бензина и отправились осуществлять свой план. Приходите – а в доме жена. Приехала, чтобы этого не допустить. Пока вы на «Жигулях» стояли в пробке, она села в электричку и вскоре прибыла на дачу. И тут вы взбесились. Сначала была ссора, потом драка. Вы ударили жену по голове. Вот заключение эксперта. Читайте.
Арсений придвинул к себе бумагу. Буквы плыли перед глазами, их все время загораживало алое пятно, которое он не переставал видеть перед собой. Попытался что-нибудь прочитать, потом оттолкнул от себя заключение эксперта:
– Ни слова не понимаю. Все термины какие-то нерусские.
– Хорошо, я поясню. Здесь написано, в черепе трупа имеется пролом. От удара тупым тяжелым предметом.
– На нее упали горящие доски. Допустим, что она задохнулась, а потом получила удар по голове.
– Ну вот! А дурачка из себя разыгрываете! Хорошо соображаете, Арсений Петрович! Жаль, что не в том направлении. Дело в том, что, во-первых, женщина сначала умерла от удара по голове, а потом уже ее труп основательно обгорел. А во-вторых, подпол большей частью земляной, и гореть там особо нечему. Тело не могло до такой степени обуглиться, это вам понятно? Эксперт утверждает, что его местоположение таково, что в случае простого пожара наверху оно не могло подвергнуться столь сильному действию огня. Следовательно, тело жертвы предварительно хорошенько облили бензином. Когда вы шли к дому, в руках у вас была канистра. На этот счет есть показания свидетеля.
– Хорошо, черт с вами, – хрипло сказал Арсений. – Признаю: я поджег дом. Но я не знал, что в подполе находится труп Алисы! Клянусь вам! Не знал! Я просто хотел получить страховку!
– Ага! А она вам не дала! Приехала, чтобы помешать поджогу. Постепенно мы начинаем добираться до истины. Вы выпили от злости, как обычно, пришли в бешенство и стукнули жену по голове. Она умерла, и тут вы здорово испугались. Решили скрыть следы преступления, уничтожить все улики, затащили тело в подпол, облили бензином из канистры и подожгли, чтобы никто не мог опознать труп. Но вы, во-первых, очень торопились, а во-вторых, готовились совсем к другому, потому допустили массу ошибок. Оставили на теле ее золотые украшения, не учли состояние сырого подпола. Да?
– Нет.
– Ну, хорошо. Допустим, кто-то до вас убил Алису Владиславовну, затащил ее тело в подпол и облил бензином. Во-первых, почему не поджег? Иначе зачем было обливать труп? Во-вторых, как же вы, войдя в дом, не почувствовали запаха бензина!
– Ведь у меня в руках была канистра, как вы не понимаете! Ну, как я мог догадаться, что случилось, если сам тащил в дом бензин, будь он проклят! Я подумал, конечно, что пахнет от меня.
– Ну а что было в доме? Если вы все-таки осуществили свой план, значит, в доме не было следов постороннего? Признаков борьбы, например?
– Я ничего не заметил.
– Значит, ваше внимание ничего не привлекло, и что вы сделали?
– Выпил немного для храбрости, затопил печь, полез на чердак с канистрой, облил солому и поджег. Потом подождал немного, вылил на себя остатки водки из бутылки, чтобы пахло посильнее, и выбежал из дома.
– Значит, вылили на себя водку. Так и запишем. А почему не в себя, Арсений Петрович? Ведь, согласно показаниям свидетелей, выпить вы любите.
– Не лезла.
– Это понятно. Вид трупа жены не способствует принятию горячительных напитков, тут же все лезет обратно.
– Нет! Я не видел никакого трупа!
– Когда вы ехали, не обратили внимания на голубую иномарку?
– Нет, не помню.
– А темно-синяя «БМВ» не встретилась по дороге?
– Не помню.
– Как выглядит лучшая подруга вашей жены?
– Регина? Невысокая стройная брюнетка, очень броская, одевается дорого, модно.
– Какая у нее машина?
– Кажется, «Пежо-206». Ярко-голубого цвета. Видел ее мельком. Она иногда давала машину Алисе.
– Давала иномарку вашей жене? Значит, у Алисы Владиславовны была доверенность?
– Кажется. Когда Регина была занята, Алиса ездила по магазинам с ее списком и привозила продукты. Послушайте, я не лез в ее дела! Они были закадычными подругами с самого детства. Учились в одном классе, жили в одном дворе. Когда вы меня отпустите?
– Против вас слишком много улик, Арсений Петрович. Даже если учесть, что огонь уничтожил все следы. Вам лучше написать чистосердечное признание. Быстрее до суда дело дойдет.
– Не хочу никакого суда! Я только дом поджег, понимаете?! Свой собственный дом! Признаю это! Но я ничего больше не делал, понимаете вы?! Не делал!!!
Лев
Он до сих пор видел перед собой языки пламени, облизывающие крышу, и не мог отделаться от мысли, что допустил какую-то чудовищную ошибку. Зачем он туда возвратился?
Антон вспомнил, как сегодня и вчера бесконечное число раз набирал номер мобильного телефона жены, но слышал только одно: «Абонент временно заблокирован». Телефон отключен. Почему? Она не должна была этого делать! Не должна!
