— Я пригласила к обеду Митча и Арлин, — сказала мама, расставляя на столе дополнительные тарелки.
Дрю сегодня тоже обедала с нами — мы с ней утром вместе работали над школьным докладом. Папа усаживал маленькую Бет на высокий детский стульчик.
— Хорошо, что я приготовил так много чили. Митч наверняка все подъест, — изрек он со вздохом.
— Тише, тише! — Мама, улыбаясь, погрозила ему пальцем. — Они будут с минуты на минуту.
— А что я такого сказал? Было бы странно, если бы такой здоровенный парень страдал отсутствием аппетита.
Дрю, сидевшая рядом со мной, захихикала и взглянула на папу с восхищением. Отец Дрю вечно пропадал в разъездах, поэтому мой для нее был чем-то вроде Супермена.
— Как продвигается ваш доклад? — спросила мама, наливая нам апельсиновый сок.
Я исподтишка улыбнулась Дрю. Честно говоря, наш доклад вообще не продвигался. Несколько часов мы, уединившись в моей комнате, с упоением сплетничали, обсуждая романтические отношения, возникшие между Кайлом Рэмси и Джуд Джефри. Имя Джуд мы произносили как Жююд, что казалось нам обоим невероятно остроумным. По крайней мере, мы обе ржали как сумасшедшие.
Моя улыбка не ускользнула от мамы.
— Понятно, — фыркнула она.
— Привет, соседи! — раздался в дверях радостный возглас.
Митч и Арлин, по обыкновению, вошли без стука. Для них это было нормой. Уже несколько лет они жили в соседнем доме, и мы успели привыкнуть к их бесцеремонности. Маме она даже нравилась. Папа, думаю, был не в восторге.
После бесконечных приветствий — Митч и Арлин были не из тех, кто здоровается только один раз, — мы наконец уселись за стол и принялись за знаменитый папин чили.
— Почему ты никогда не готовишь обедов? — с укором спросила мужа Арлин, выдав целую серию преувеличенно восхищенных стонов по поводу изумительного вкуса чили.
— Ты никогда не просишь.
— Уверена, Сара тоже не просит Люка готовить. Правда, Сара?
Мама повернулась к папе, взглядом прося о помощи. Так и не дождавшись от него отклика, она ограничилась тем, что промычала что-то невнятное.
— Я так и думала! — торжествующе заключила Арлин.
— Папа, Бет уронила свой сок, — указала я на пол.
Папа, сидевший ближе всех к Бет, нагнулся, чтобы поднять коробочку с соком.
— Мой папа тоже никогда не готовит, — сообщила Дрю, решившая утешить Арлин.
— Вот видишь, — с набитым ртом пробурчал Митч. — Не один я такой.
— Это тебя нисколечко не оправдывает, — нахмурилась Арлин. — Если кто-то другой не желает помогать своей жене, тебе не обязательно следовать его примеру.
— Хорошо, — примирительно кивает Митч. — В следующее воскресенье обед готовлю я.
— А ты умеешь готовить? — ласково спрашивает мама.
Я вижу, что папа едва не давится от смеха, и пытаюсь скрыть подступающее хихиканье, отпивая сок.
— Не умею. Но разве это имеет значение?
За столом повисает молчание. Несколько минут мы переглядываемся, потом разражаемся хохотом. Бет, желая принять участие во всеобщем веселье, пронзительно визжит и снова бросает на пол коробочку с соком. Это вызывает новый приступ смеха…
За этой сценой последовали другие. Рождественский обед. Обед в День благодарения. Мой тринадцатый день рождения.
Приступ удушья неумолимо надвигался.
Голова у меня пошла кругом, руки затряслись, и я быстро поставила на стол судок с подливкой. На лице выступил холодный пот. Сердце колотилось так, что казалось, оно вот-вот сломает мне ребра. Легкие сжались, отказываясь наполняться воздухом.
— Джоселин?
Грудь моя часто вздымалась, губы хватали воздух, глаза искали источник звавшего меня голоса.
Брэден.
Он отложил вилку и через стол нагнулся ко мне, обеспокоенно нахмурившись:
— Джоселин?
Мне нужно отсюда выйти.
Мне нужен воздух.
— Джоселин… Господи…
Брэден отодвинул стул, намереваясь встать и прийти мне на помощь.
Я вскочила из-за стола и вытянула руку, пытаясь его остановить, потом, не говоря ни слова, выбежала из комнаты, пересекла холл, ворвалась в ванную и захлопнула дверь.
Трясущимися руками я открыла окно. Поток свежего, хотя и теплого воздуха коснулся лица, и мне сразу стало легче. Теперь надо успокоиться. Сосредоточиться на дыхании. Дышать как можно реже и глубже.
Через несколько минут дыхание выровнялось, но ноги и руки были как ватные. Я в изнеможении опустилась на крышку унитаза. Второй приступ за несколько дней.
Печальная статистика.
— Джоселин? — донесся из-за двери голос Брэдена.
Я закрыла глаза. Интересно, как я объясню свое неадекватное поведение? Щеки вспыхнули от стыда.
Я надеялась, с этим покончено. Вот уже восемь лет, как приступы мне не досаждали. Я думала, что избавилась от них навсегда.
Открылась дверь. В ванную вошел Брэден. Странно, что за мной пошел он, а не Элли, пронеслось в голове. Я уставилась на него, не говоря ни слова. Он подошел ближе и опустился на корточки, так что наши глаза оказались на одном уровне. Я смотрела на его обеспокоенное лицо и думала, не послать ли к чертям все мои жизненные правила. Правила, согласно которым серьезные отношения под запретом. И мимолетные связи тоже. Правила, которые запрещали Брэдену вход на мою частную территорию. К стыду своему, я чувствовала, что ради него готова отменить собственный моральный кодекс.
Несколько секунд, которые показались мне целой вечностью, мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Я ожидала, что он обрушит на меня град вопросов. Ведь все, сидевшие за столом, по крайней мере взрослые, наверняка поняли, что со мной случился приступ. Конечно, всем не терпится узнать, в чем дело. Именно поэтому мне не хотелось возвращаться в столовую.
— Ну что, вам лучше? — наконец спросил Брэден.
И только-то? Неужели допрос с пристрастием отменяется?
— Да.
В такое везение трудно поверить.
Наверное, все мои переживания были написаны на лице, потому что Брэден склонил голову и тихо произнес:
— Можете мне ничего не рассказывать.
— И оставить вас в убеждении, что у меня бывают припадки буйного помешательства, — с невеселой улыбкой подхватила я.
— Это я и так знаю, — улыбнулся в ответ Брэден. Встал, протянул мне руку и скомандовал: — Идем.
