– Хорошего дня, парни, – пожелал старикан-дежурный.
– Если лучше чем ночь, – уже отлично, – я махнул ему рукой.
Дона Прейна, ветерана управления, знали все. Когда-то он служил у «робокопов», потом, после серьезной уличной заварушки, отказался от почетной пенсии по ранению и теперь предпочитал приглядывать за порядком в «барахольной», и особенно – в арсенале «робокопов». Наверное, очень тосковал по временам, когда шагал по улицам Сан-Антонио в броне экзоскелета… у каждого свои любимые болячки.
– Сейчас выпью пива, – я мечтательно закатил глаза. – Пиво и новый славный день.
– Да ладно, Макс, все наладится. Пресса повопит и забудет, шеф успокоится. Он же на себя злится, что не сумел с интерами разобраться по-быстрому. И Папа от нас никуда не денется, все равно зацепим. Бывало и хуже, прорвемся, – Лойд хлопнул по кнопке лифта. – Я так понимаю, мистер Ходок сегодня без колес. Подбросить?
Я пожал плечами. Как говорится, без комментариев. Черный спортивный «Форд Бруер», на котором, по легенде, передвигался Ходок, со всеми своими турбоводород-ными наворотами прозябал на южной окраине. А поскольку являлся собственностью конторы, то вернуть его в отдел обеспечения стало еще одной головной болью несчастного лейтенанта Максимилиана Ковальски.
4
Объединенная Америка, Сан-Антонио, городская жилая зона Сандерс-бич 06.40,29 августа 2034 г.
Моя холостяцкая нора на Сандерс-бич переживала нелучшие времена. Не то чтобы Сандерс-бич считался тухлым местечком, да и внутри квартирка была ничего, вот только заниматься бытом времени не оставалось. Я сунулся на кухню. Фу-у-у… стоило хотя бы убрать со стола в прошлый раз. О-о-очень старая пицца и остатки кофе. Хорошо, не держу кота, сдох бы, бедняга…
Стягивая майку, я протопал в комнату. Здесь еще ничего, нормально. Начищенный паркет блестел, ковер сиял белизной. Моя последняя подружка, рыженькая Санди, даже называла эту гостиную-спальню-кабинет «гнездом аристократа». Наверное, из-за ковра.
На деле все обстояло прозаичнее. Белую мохнатую фиговину на пол постелила Ванесса, с которой я мутил до Санди, чтобы было… гм, не так жестко. А основательно драить пол пришлось после того, как спьяну сшиб бутылку дорогущего французского коньяка. Несколько дней я надеялся, что лужа высохнет сама, но, когда волшебные испарения стали выедать мозг, все-таки взялся за тряпку… драгоценная влага к тому времени впиталась весьма глубоко. Некстати вспомнились наивные намерения купить домашнего дроида. Кажется, я даже заказывал каталог… но потом стал Ходоком и перебрался в казенные апартаменты.
Одним словом, быт оставлял желать лучшего. В одних трусах я плюхнулся на диван. Пиво поперло из-под кольца белой бородой, я торопливо глотнул. Красота!
– Система, музыку!
– Запрос требует уточнения.
– Что-нибудь прикольное.
– Запрос требует уточнения.
Идиотка. Чтобы успокоиться, я сделал несколько больших глотков. Нести пустую жестянку на кухню не хотелось… поэтому она отправилась на пол. Лойд был так любезен, что подождал меня у ближайшего супермаркета, и в блоке еще оставалось пять живых бойцов. Я дернул следующего.
Экран музыкального меню висел примерно в том же беспорядке, как мы оставили его с Санди пару месяцев назад. Я добрел до монитора, ткнул пальцем в первый попавшийся.
– У-у-у, о-о-о, я люблю тебя, люблю безумно…
Вот гадость. Кажется, это качала рыжая.
– Система, найти рок. Классика, от двадцатого года. Рэндом.
– Выполнено.
Мощно взревели гитары, жесткие рифы понесли меня к хриплому вокалу.
Когда закончится война,
Ты оботрешь кровавый дым.
Мечта была, как жизнь – одна:
Пусть станет небо голубым…
Ну вот, другое дело. Слова старой песни настраивали на философский лад. Как я дошел до жизни такой? Мотаюсь черт знает где, дома бываю раз в месяц, имена девчонок вообще скоро записывать придется, чтобы не забыть… Старею, что ли?
И отвернешься, бросишь меч,
Припомнишь день, где был любим.
Тебя укроет запах трав.
Вдохни и сделай шаг по ним…
Вот именно. Бросить бы этот самый меч… да сам же себе ногу отдавишь… Спать не хотелось. Толкнувшись от дивана, я побрел на кухню.
– Система, горячую ванну. Подожди, отмена. Душ. Горячий. Кофе остался?
– Душ – готовность. Кофе – прогноз три минуты.
Супер-супер. Содрав остатки одежды, я сменил траекторию и с разгона нырнул под горячие острые струи. Вода в нашем квадрате считалась даже не дорогой – дорогущей, но с учетом месячного отсутствия я мог плескаться хоть весь день.
Усталось куда-то уходила, боль синяков и памяти стекала вместе с ароматной пеной.
Ищи судьбу в рассветной мгле,
И путь твой станет золотым.
Когда падет сомнений тлен,
Видений муки, боли дым…
Хорошая песня. Жизненная. Как, бишь, группа-то называлась? Запахнувшись в халат, все еще смутно пахнущий духами Санди, я прошлепал на кухню. На сомнения я тоже конкретно плюнул, а нервов уже хватало даже посмотреть новости. Говорить команды было лень. Не знаю, может, я такой отсталый, но в крохотной кубатуре квартирки мне всегда было проще ткнуть сенсор, нежели открывать рот и формулировать желание.
Поэтому музыка продолжала орать. А новости я смотрел не то чтобы без звука… просто не все слышал. Но увиденного хватило, чтобы настроение снова испортилось.
В трущобах и рисковых кварталах журналистские боты дежурили круглосуточно. Об этом знали все, начиная от конкурирующих изданий и заканчивая полицией. Что делать, специфика вечной погони за сенсацией диктовала свои условия. Но то, что в секторе С-8 глухой темной ночью их окажется столько?! Не чувствуя вкуса кофе, я глотнул и отфильтровал репортажи по времени.
Вот он я, во всей красе, с автоматом наперевес, палю со всей дури… лицо хоть затушевали, боятся, гады… поди объясни потом, что ствол был чужой, а стрелял я по гангстерам. В желтом фильтре камеры выстрелы смотрятся очень эффектно, и рожа у меня зверская. Хороший оскал, качественный.
Я ткнул прокрутку. Так, трупы, еще трупы, снова трупы. Слава богу, не на моем фоне. «Ночная жара». Людно, музыка, горожане культурно отдыхают после тяжелого трудового дня. Один коктейль здесь стоит целой зарплаты простого работяги, и рожи за столиками откровенно бандитские, но это не главное. Важно, никто морды не бьет, все чинно-мирно. Дальше выстрелы, вопли, кровавые брызги… полиция пожаловала. Кто-то в синем мундире на фоне размахивающей окровавленной рукой барышни… не иначе та самая стриптизерша. А лица нашего парня не видно, и нагрудный знак оператор ловко вывел из кадра. Главное – идея: синий мундир, а вокруг – море крови. Должно пронять даже тупых…
Вот сволочи. Теперь понятно, почему шеф так ярится.
