Быстро холодало, по крышам машин барабанили редкие капли нудного дождя. Шеф, не обращая внимания на дождь, стоял у открытой двери фургона. Внутри за терминалами хлопотали операторы Интерпола.
– Где был?
– Прогуливался. Смотрел исторические развалины, – я пожал плечами, не считая нужными дальнейшие объяснения. Если бы приспичило, вызвали бы через комм. – Порядок, шеф?
– Не кисло ты парнягу приложил. Только пять минут, как откачали, – в темноте ярко зарделся огонек непременной сигары.
– Так получилось, – я виновато покосился на шефа. – Не простой оказался. Хорошая реакция, бывший военный, что ли. Вдвоем с Лойдом еле завалили. И то потому, что он женскими прелестями слишком увлекся.
– Буксуете, мальчики. Сутки потеряли, в камерах наблюдения наверняка засветились, теперь еще и шума наделали, – тон Блейка на дружелюбный никак не походил. – А где результат, я спрашиваю? Кодировку техники подобрали, подключились к разъему этого… ловеласа, но информации минимум. Оперативной памятью имплант не оборудован, только гормональный дозатор и шина данных. К тому же насчет главного техника он соврал. Официальная должность – старший оператор дренажных систем. Браннер поднял досье. На территории Запретного Сада целая система прудов, вот китайцам и понадобился… водяной смотритель. Короче, в пролете, Ковальски.
– Совсем ничего, шеф?
– Только кое-что на самой шине. Последнее, чем он занимался при подключении к локальной сети. Какие-то задвижки и выведенная в ремонт дренажная камера. Можешь посмотреть, информация в оперативном доступе. В общем, так: сворачиваемся. Сейчас Интерпол закончит – оттащите парня в машину, пусть полежит до утра. И уезжаем.
Я уныло кивнул, обошел фургон с другой стороны, одним глазом просматривая добытую информацию. Сердобольный водитель протянул кружку кофе, я глотнул, дуя и обжигаясь. Действительно, фрагменты технологического чертежа, несколько изображений низкого бетонного каземата с потрескавшимися влажными стенами, еще один чертеж, на этот раз монтажный… какая-то задвижка. Последний файл, что-то вроде топологической привязки дренажных колодцев. Все, больше ни хрена.
По ту сторону фургона послышалась возня, хлопнула дверка. Я поболтал остатки кофе, надеясь хоть немного остудить, вместо этого плеснул на пальцы. Выругался, но без огонька. На душе осталось смутное ощущение чего-то упущенного. Недоглядел, не понял, не заметил… вот ведь чертовщина!
– Лойд, ты меня слышишь?
– На связи. Если ты по поводу смотрителя, то тащи один. Или шефа попроси помочь.
– Слушай, ты схему дренажей с его шины на спутниковые снимки накладывал?
– Обязательно. Хочешь взглянуть?
– Давай.
Файл пришел почти мгновенно. Несколько секунд я прокручивал изображение. Судя по картинке со спутника, пруды тянулись через всю территорию Запретного Сада, и фрагмент дренажной схемы соответствовал только южной части водоотвода. Лойд указал на гибриде обозначения дренажных блоков, но U-170 я нашел не сразу. Прикинул, переключился на снимки бетонного каземата, увеличил фрагмент… и расплылся в довольной ухмылке. Есть! А все-таки Ковальски не дурак! Что и требовалось доказать.
Шефа я застал на прежнем месте. Полковник угрюмым зверем что-то бурчал в комм. То ли с миротворцами договаривался, то ли Лойда распекал. Я тактично подождал в сторонке, наблюдая, как интерполовские спецы пакуют сканеры. А когда Блейк закончил разговор и мрачно уставился на меня, постарался изобразить на физиономии врожденный оптимизм.
– Шеф, я могу проникнуть в Запретный Сад. И даже выбраться обратно.
– Знаю, Ковальски, – кажется, Августин Блейк усмехнулся в темноте, – но роту спецназа не дам. Внутри периметра – зона ответственности китайской миротворческой миссии. Это если выражаться формально. А фактически – суверенная китайская территория. Развязывать вооруженный конфликт я не уполномочен. Интерпол и наши миротворцы тоже работают до забора.
– Я это учел, шеф. Пойду один. И под землей.
Если требовалось, шеф умел соображать быстро.
Поэтому, когда я изложил свой план, шумно вздохнул, обозвал меня психом и пообещал подумать над отвлекающим маневром. Я тоже вздохнул. Потому что бедняге Ковальски, по обыкновению, досталось все самое неприятное.
5
Москва, Запретный Сад, внутренняя территория периметра 04.40, 11 сентября 2034 г.
– Пятый пост, не спать! Головы поотрываю, смотреть в оба! – By Лин с неудовольствием полистал окна биометрии. Пульс бойцов замедляется, адреналин на минимуме. Не все впадали в дремоту, как недоумки с пятого поста, но бдительность неуклонно падала. Людей следовало взбодрить.
– Восточная сторона, выполнить поиск техноактивности, полный цикл! Остальным – выборочное сканирование критических участков! Второй, шестой, десятый посты – результаты на мой терминал!
Подшлемные экраны зарябили строчками данных. By Лин переадресовал информацию в имп. Один за другим отчитались посты периметра, программа снова вывела на основной монитор биометрию и тепловизорную карту. Ничего подозрительного не обнаружено. Уже светает, но по-прежнему – ничего. Плохо. Очень плохо. Еще одна ночь в таком режиме – и люди расслабятся. Никакие приказы и тычки не помогут три ночи подряд держать бойцов на нервах.
Приподняв забрало, By Лин торопливо кинул в рот кофеиновый леденец и снова захлопнул шлем. Приказ владыки был однозначен: до особого распоряжения каждой ночной смене – готовность номер один, независимо от активности за периметром. Кто-то в отряде ворчал, что это очередная глупая тренировка на старательность, но By Лин получал приказ лично от владыки и видел то, что простым бойцам знать не полагалось. Когда Лао Сэнь спокойным, даже безмятежным голосом разговаривал с By, его руки дрожали. Предательскую дрожь не смогли скрыть ни длинные рукава халата, ни размеренное движение янтарных четок. Впрочем, выслушав указания, By Лин тоже не позволил себе проявить эмоции. Владыка принял решение. Не снизошел до объяснений – его право. Офицер обязан выполнять приказы.
А враг наверняка где-то рядом, усмехается в темноте, выбирает удачный момент для атаки. Выжидает, когда предрассветная серость накатит вялой сонливостью, обманчивым покоем расслабит мышцы, уведет пустым хороводом грез… By Лин ожесточенно ткнул сенсор. Так и есть, показатели его собственного тонуса упали до критического уровня. Чтобы взбодриться, он толкнул люк и выпрыгнул на гравий дорожки.
Бронетранспортер стоял на вершине небольшого холма, чуть поодаль от двух других машин. Слева, у подножия, серебрилась водная гладь, впереди за редколесьем темнела многоярусная громада центральной пагоды, возведенной в честь семидесятилетия Председателя.
– Семь-два, как у вас?
– Спокойно, командир. Беспилотник проходит над периметром каждые восемь минут. Датчики движения дублирую на свой терминал.
– Если сократим «окно» до пяти минут, сколько протянет беспилотник?
