– Лойд, есть информация, что делает Чирназе для китайцев?
– По официальному релизу биотехнологического центра – некие вживляемые кибернетические системы прямого нейроуправления. В Москве это может означать только новые разновидности инъекторов.
– Так, значит, не мутации и не лекарства… вообще не «химия»…
– Кое-какие понятные значки на схеме все-таки имелись. Я исключил лаборатории, помеченные иконками биологической и химической опасности. Далее, имплант – штука небольшая, для исследований футбольное поле не требуется. Значит, лаборатории центральной части не подходят – слишком просторные. Зато вдоль дальнего коридора имелось несколько компактных помещений. Предположим, Чирназе творит здесь, и в другой корпус бежать не требуется. Где можно держать ценного сотрудника, чтобы и с голоду не помер, и в лабораторию конвоировать недалеко? Правильно, напротив, в апартаментах вроде этих одинаковых квадратиков… хм, многовато их. А это что за точки по обе стороны от каждой двери? Красные, зеленые… Вряд ли сообразительный Ковальски сильно ошибется, если решит, что это обозначение блокировки. Больше всего красных точек снаружи, вдоль всего коридора. Ну это понятно, лаборатории и склады заперты до утренней смены. А вот что означают красные точки изнутри? Правильно, блокировки, не позволяющие разбежаться запертым ценным сотрудникам. Таким образом, имеем всего-то четыре помещения. Причем рядом имеется еще парочка таких же, но пустых. Если комендант комплекса не полный раздолбай, то логично предположить, что новых постояльцев он сажает последовательно, а не как бог на душу положит. Чирназе привезли всего день назад, на данный момент он наверняка самый «свежий» постоялец. И сидит бедолага… правильно, в секции Е-11, крайней из занятых. Что и требовалось доказать.
Насвистывая легкий мотивчик, я подпер наружную дверь креслом оператора и методично всадил в пульт полную обойму, подумал и добавил еще одну. Ковальски тактичный, Ковальски не станет беспокоить операторов системы безопасности ненужными сигналами из научного сектора. Перезарядив «Глок», я обогнул дымящееся крошево, прошествовал по левому коридору в сектор «Е» и, уже совершенно не стесняясь, расстрелял замок одиннадцатой двери. Хрупкий металлопластовый косяк рухнул, дверь со скрежетом распахнулась.
Если бы не отсутствие окон, помещение можно было принять за гостиничный номер средней паршивости. Желтые стены, два стула, торшер, кровать. Слева гардероб, справа – душ и туалет. Правда, письменный стол удобный, и терминал на нем последней модели, но в остальном – уныло.
Хозяин апартаментов сидел на кровати, ошалевший от грохота, заспанный и жалкий. Я задумчиво дунул в дымящийся ствол. Несомненно, Чирназе. Вот только… этот обрюзгший лысоватый мужик с испугом в воспаленных глазах и есть гениальный создатель Сетевого Разума?
Я прикрыл покореженную дверь и тяжело опустился на стул.
– Доброе утро, мистер Чирназе. Вы меня не знаете, но поговорить нам необходимо.
6
Москва, Запретный Сад, научная зона 05.10, 11 сентября 2034 г.
Это напоминало фантасмагорию, продолжение безумных снов, мучивших его последние годы. Он снова попытался проснуться и не смог: незнакомец с дымящимся пистолетом по-прежнему сидел на стуле и говорил. И когда закончил свой рассказ, не оставалось ничего другого, как натужно рассмеяться.
– Я вам не верю!
Вышло пискляво и не очень убедительно. Беспомощно. Незнакомец только вздохнул, но спорить не стал, потянул из-за пазухи переливчатую пластинку.
– Вы работали в Европе, должны помнить, что это такое.
– Идентификатор?
– Верно. На идентификаторе мое служебное удостоверение. Я лейтенант кибербезопасности Сан-Антонио, Объединенная Америка. Но в настоящее время официально действую в интересах европейского Интерпола.
Он потер виски, потом, плюнув на стеснительность, выбрался из кровати. В самом деле, какого черта? Это его жилище… пусть даже тюремная камера. На столе стояла кружка с остатками вчерашнего кофе, он с отвращением глотнул холодную жижу. Как ни странно, помогло. В голове прояснилось, первый испуг прошел.
– Чего вы хотите от меня?
– От вас? – Вопрос, кажется, поставил лейтенанта в тупик. – Вообще-то я рассказал. В Глобальной сети хулиганит штуковина, которую некоторые зовут сетевым разумом, некоторые – распределенной программой-резидентом, а некоторые просто не верят в ее существование. Так или иначе, эта вредная хрень уже убила сотни людей, а вы – ее разработчик. Разве этого не достаточно, чтобы просить о помощи именно вас?
– Послушайте, – ткнув кнопку торшера, Чирназе наконец-то отыскал брюки, – Вы явились сюда, вышибли дверь, разбудили меня среди ночи. Сейчас размахиваете пистолетом и рассуждаете о глобальной угрозе человечеству. Так вот, для ясности: плевать я хотел на человечество. И на Европу, и на Китай, и на всяких там технеров. Я вернулся в Москву, потому что больше… ничего не хочу. Чего ради я стану возиться с проблемами, которые мне безразличны?!
Крепыш поднялся, с черного комбинезона посыпалась подсохшая грязь. На его лице Чирназе с удивлением заметил не досаду, а задумчивое разочарование.
– Это ваш проект, Николай. Любимое творение, плод многолетних трудов. Может быть, даже мечта. Я читал ваши тезисы… то, что вошло в Библию Цифры. Но бросить все, когда до воплощения мечты оставался один шаг, вернуться в Москву, сидеть здесь… взаперти? Не понимаю. Вы этого хотели, когда отказались от продолжения разработки?
– Да как вы… – На мгновение его захлестнула такая ярость, что он задохнулся. – Что вы можете знать об этом?! Вы, жалкий… жалкий…
– Лейтенантишка, – спокойно подсказал крепыш, – Но знаю не так мало, как кажется. Например, что на определенной стадии вашей работой заинтересовались технеры. Эти ребята настоящие психи, да… Знаю, что они убрали всех, кто мешал объявить проект священным прорывом в цифровой мир, и, когда разработчики стали гибнуть один за другим, вам удалось укрыться здесь, в Москве. Бросив сытую жизнь, перспективную работу… и любимую семью.
– Я… не мог подвергать их опасности… смертельной опасности, – силы вдруг оставили, ярость сменилась нервной дрожью. Чирназе медленно опустился на кровать, – Сектанты сначала обещали деньги, но, когда я отказался, стали угрожать… а потом перешли к делу. Вы не понимаете, фанатики ради этого злосчастного вируса могли пойти на что угодно…
– Вы сказали, вируса? – В глазах лейтенанта мелькнул неподдельный интерес, но Чирназе, погруженный в себя, только махнул рукой.
– Ваши хваленые спецы не догадались? «Сетевой разум» финансировался «Дойче Роботикс» как новая концепция боевого вируса, распределенной самообучающейся системы, но был признан бесперспективным. В «Роботикс» не поняли всех перспектив… а вот чокнутые сектанты заинтересовались. Помогли с публикацией моих исследований, возвели в статус идеологии… Поначалу мне было все равно, кто возьмется финансировать дальнейшие разработки, я горел идеей, старался сохранить команду… а потом стало поздно. Надо было спасать семью.
