Короза грохнулся на пол, нарушив внезапно воцарившуюся тишину.
Кирион медленно повернулся, не веря, что их противнице удалось сбежать. Другие, менее громкие звуки просочились сквозь завесу молчания: натужный хрип Меркуция, мучительные стоны Узаса и шипение остывающих болтерных стволов.
— Я не вижу ее, — передал Кирион по закрытому каналу их Когтя. — И у меня закончились снаряды.
— Как и у меня.
Талос подавил желание проверить, как там Узас и Меркуций. Стоя спина к спине с Кирионом, он тоже медленно поворачивался, не отрывая взгляда от стен.
— Она все еще здесь, — сказал Кирион. — Должна быть здесь.
— Нет.
Талос поднял силовой кулак, указывая на цепочку кровавых пятен. Та вела из зала обратно в туннели.
— Она убегает.
Кирион отшвырнул в сторону свой разряженный штурмовой болтер, не заботясь о его сохранности.
— Нам стоит последовать ее примеру.
Сервиторы ожидали их, по-прежнему храня мертвенное молчание. Талос первым ввалился в комнату и махнул аугметическим рабам, делая знак поспешить на помощь.
— Снимите с меня этот доспех.
— Будет исполнено, — хором пробормотали двенадцать голосов.
— И с меня, — сказал Меркуций.
Избавившись от шлема, воин сплюнул на пол кровь. Она немедленно начала разъедать камень.
— Будет исполнено, — откликнулись остальные сервиторы.
— Поспешите, — передал по воксу Кирион, занявший с Узасом оборонительную позицию у входной арки.
Меркуций, окруженный сервиторами, швырнул ему свой тяжелый болтер. Кирион проверил данные со счетчика боеприпасов на ретинальном дисплее и взял оружие на изготовку. Несмотря на ранение, Узас стоял безмолвно и прямо. Единственным звуком, доносившимся с его стороны, был мерный шум глубокого дыхания. Шлем его практически раскололся, обнажая окровавленное лицо. Расплывчатым взглядом воин пялился в туннель. Туда же смотрели сдвоенные стволы его тяжелого болтера.
— Мне будет не хватать этого доспеха, — сказал Кирион. — Узас и Меркуций живы только благодаря терминаторской броне. Ее копье пронзало обычный доспех так же легко, как нож пронзает плоть.
Меркуций неохотно согласился. Ему с трудом удавалось удерживаться на ногах, и каждое движение вызывало мышечные спазмы, отдающиеся болью в позвоночнике.
— Долго я не протяну, — буркнул он, снова сплевывая скопившуюся во рту кровь.
Механоконечности сервиторов принялись за работу: они сверлили, отвинчивали и отдирали пластины брони. По мере того как с него снимали слой за слоем, Талосу становилось все легче дышать.
— Как и все мы, — ответил он. — Мы спустились сюда не за победой.
Узас при этом хмыкнул, но ничего не сказал.
— Брат? — позвал его Талос по воксу. — Узас?
Второй Повелитель Ночи обернулся. Из-под разбитого шлема на Талоса уставилось окровавленное лицо.
— В чем дело?
Терминаторские наплечники отделились от плеч Талоса с лязгом и хрустом, и их унесли в сторону сервиторы. Пророк встретился взглядом с Узасом — черные глаза с черными. В лице брата что-то изменилось, но Талос не мог понять что.
— С тобой все в порядке?
— Да, брат, — сказал Узас, возвращаясь к обязанностям часового. — Лучше не бывало.
— Судя по голосу, ты в порядке. Он звучит очень… чисто.
— Думаю, так и есть.
Сервоприводы в доспехе Узаса зарычали, когда воин обернулся к Кириону.
— Я чувствую, что мозги прочистились.
Когда сервиторы демонтировали силовой кулак Меркуция, у того подкосились ноги. Он вынужден был привалиться к стене, чтобы не упасть. Из угла его рта текла кровь.
— Оставьте меня здесь, — сказал он. — У меня хребет как в огне, и это уже перекинулось на ноги. Я не смогу бежать.
Ответил ему Кирион:
— Он прав, Талос. В любом случае, пришло время разделиться. Она скосит нас, как ураган, если мы продолжим охотиться стаей.
Узас снова утробно хмыкнул:
— Ты просто хочешь спрятаться.
— Хватит с меня твоих глубоких прозрений, слюнявый болван.
Меркуций прикусил губу, чтобы не зарычать.
— Довольно этих разговоров о том, что мы должны разделиться. Бросьте меня и доставьте пророка на поверхность. Вариил явился сюда не просто так, глупцы. Талос не должен умереть здесь.
— Заткнитесь, все вы.
Избавившись от шлема, Талос глубоко вздохнул и добавил:
— Узас, Кирион, молчите и следите за туннелями.
Охота Малкариона была более неспешной, но не менее упорной. Он пробирался по туннелям, возвращаясь по собственным следам в тех местах, где обвалившийся потолок или слишком узкий проход мешали ему двигаться дальше.
— Когда-то здесь был лабориум. Здесь трудились технодесантники легиона. Конечно, не все, но многие из них.
Марлона плелась рядом с огромной боевой машиной. Ее фонарик в очередной раз мигнул и погас. Женщина стукнула им о бедро, как и раньше, но сейчас это делу не помогло. На несколько секунд она замерла в темноте, прислушиваясь к шепоту пыльных призраков заброшенной крепости.
— Наши технодесантники и обученные рабы сплошным потоком выпускали отсюда сервиторов. Их делали из пленников. Из тех, кто не прошел испытания. Из смертных, согнанных с сотен миров и привезенных сюда, чтобы служить нам. Ты способна это представить? Можешь вообразить ленты конвейеров, тянувшиеся через этот пустой зал?
— Я… я ничего не вижу, господин.
— Ох.
Со щелчком включился свет. Острый луч, вырвавшийся из плеча дредноута, рассек мрак.
— Так лучше?
— Да, господин.
— Прекрати повторять это слово. Никому я не господин.
Марлона, сглотнув, поглядела туда, куда был направлен луч света.
— Как прикажете, господин.
Малкарион со скрежетом шагал через просторный зал.
— Сейчас все иначе. Это уже не мой дом и не моя война. Но осталась одна последняя охота. Стоит терпеть всю эту боль, чтобы поохотиться в последний раз.
— Да, господин. Как скажете, господин.
Дредноут развернулся по поясной оси и, справившись с ногами, двинулся в другом направлении. Искры на краткий миг выхватили из мрака потрепанные пластины брони. Несколько последних стычек с чужаками в масках оставили свой след на железном теле боевой машины. И все же он прикончил всех противников, прежде чем те добрались до смертной.
— Господин, вы живой? Я имею в виду… Вы говорите о смерти и воскрешении. Что вы такое?
