Только сейчас на него вдруг точно ведро холодной воды на голову обрушились воспоминания о вчерашнем вечере. До этого он, занятый насущными проблемами, как-то ухитрился все утро не думать о женщине, называющей себя Старьевщицей, и ее странном обещании, что до полудня у него появятся десять тысяч рублей. Что-то вроде бы она у него купила, он не мог вспомнить что. Мало ли что люди говорят один другому. Но теперь ее слова вспомнились необычайно ярко. Да, она сказала именно так, и деньги действительно появились незадолго перед двенадцатью часами… Но все равно ее слова о покупке воспоминаний не укладывались в его голове. Скорее всего, думал Андрей, эта дамочка просто с приветом, и все, что она говорит, — не более чем шизофренический бред. А десять тысяч… Ну-уу… Десять тысяч в лифте — скорее всего, совпадение. Не могла же она на самом деле купить у него воспоминание о… качелях… О каких, кстати, качелях? Никаких качелей в его жизни никогда не было, в этом он твердо уверен. Никогда, даже в детстве, он не качался на качелях. Видимо, у него слабый вестибулярный аппарат, от монотонного раскачивания его всегда мутит.
Да и бог с ними, с качелями и с этой ненормальной! Сейчас для него важно другое — он неожиданно разбогател. Конечно, совсем недавно для него подобная сумма казалась сущим пустяком, мелочовкой, случайно завалявшейся в кошельке. Но теперь времена изменились. Теперь десятка — это не то чтобы целое состояние, но, во всяком случае, реальная возможность купить многое из того, в чем он давно нуждается.
Выйдя из подъезда, Андрей отправился в магазин, и не в ближайшую стекляшку, где обычно отоваривался, а в супермаркет. Первым делом устремился к полкам с элитным алкоголем, где стояли бутылки его любимого виски… Но вовремя остановился, осознав, что столь счастливо попавшие в его руки деньги не стоит выбрасывать на ветер и тратить на баловство, как выражалась покойная бабушка. Кто знает, когда в следующий раз ему будут какие-нибудь «финансовые поступления»? Может случиться, что и очень не скоро. А потому вместо дорогого виски (которое ему все еще отпускают в том баре в долг) лучше купить побольше еды. Особенно такой, которая может долго храниться. Он развернулся и побрел по рядам между полок, придирчиво рассматривая ценники, считая стоимость товаров в уме. Хочется, конечно, хорошей колбасы, пармской ветчины и свиных отбивных… Но на ту же сумму, сколько стоит пара стейков, можно купить целую гору сосисок в вакуумной упаковке. Он долго бродил по рядам, придирчиво выбирая продукты, со вздохом отказываясь от тех, что подороже. Жизнь, кажется, кое-чему его научила.
Вернувшись домой с битком набитыми пакетами, он распихал трофеи по полкам холодильника и залюбовался результатом. Давно в его доме не было такого изобилия! Теперь какое-то время можно не беспокоиться. Он разыскал мобильный, который уже с месяц валялся выключенным, и позвонил Даше.
— Ты? — прозвучал в трубке ее счастливый голос. Сколько лет они уже встречались, а она все еще радовалась каждому его звонку, каждому их свиданию так, как в самом начале отношений. — Вот здорово, а я хотела сама тебе вечером звонить. Как ты там, Андрюша?
— Я хорошо, — бодро заверил он и оказался в этом почти что честен. Действительно, впервые за последние много дней у него было не так муторно на душе. — Соскучился, захотел тебя увидеть. Ты не занята сегодня?
— Свободна, как весенний ветер, — процитировала Даша какое-то известное произведение. — Хочешь, приеду к тебе после работы?
— Давай лучше я к тебе, — возразил он. — А то мне уже осточертел вид собственной квартиры. Скоро выть от него начну. Живу тут, как одинокий волк в логове.
— Конечно, приезжай! — сразу же оживилась Даша. — У меня курица жареная есть, я твой любимый салат приготовлю…
— Ну и отлично. А я привезу вино, устроим пир.
— Вино? — изумилась Даша. — Откуда?
— Да так, — довольно усмехнулся Андрей. — Пара копеек тут на меня с неба свалилась. Приеду — расскажу. Может, ты разберешься… Ты когда дома будешь?
— Могу сегодня уйти пораньше, все равно клиентов нет… Давай договоримся на восемь?
Нажав на кнопку отбоя, Андрей отложил телефон и почувствовал, что его настроение значительно улучшилось. Когда ждешь вечерней встречи, день уже не кажется таким пустым и никчемным. Правда, тянется все так же тягуче медленно…
Не успел он отложить телефон, как раздался звонок.
— Здорово, Дрон! — прозвучал в трубке хорошо знакомый веселый голос. — Надо же, прямо удивляюсь — в кои-то веки до тебя дозвонился! Даже не верится… А то как ни наберу номер, ты все недоступен да недоступен. Я уж, грешным делом, беспокоиться начал, не случилось ли чего такого с другом детства… Ведь мы с тобой уже месяца два, наверное, не виделись и не слышались.
— Да нет, Костян, со мной все в порядке. Были трудные времена, но теперь все потихоньку налаживается, — ответил Андрей, который и сам в эту минуту почти верил своим словам. — Сам-то ты как?
— А чего спрашиваешь — в одной стране живем! Как все, так и я, — хохотнул Константин. — Слушай, Дрон, раз уж пошла такая пьянка, приезжай в выходные к нам! Да хоть в это воскресенье. Катька рада будет тебя видеть.
— В воскресенье, говоришь? — Интересно, когда у него перестанет екать сердце при упоминании Катиного имени? — Гм… Пока ничего точно обещать не могу, еще точно не знаю своих планов. Но попробую выбраться.
Разговор с другом детства и предстоящая встреча с ним и тем более с Катей окончательно привели его в отличное настроение. И Андрей стал собираться к Даше, бодро насвистывая какой-то бравурный мотивчик. Нет, все еще наладится, фортуна еще улыбнется ему.
Даша жила не так далеко от него, на «Сходненской». И сегодня Андрей позволил себе отправиться к ней не на метро, которое недолюбливал, а на такси, точнее, на частнике. Сторговался за двести пятьдесят рублей с молодым парнем, явно приезжим из Средней Азии, и уселся в его старенький «Фольксваген» — а что делать? Выбирать не приходится. Ехали долго, не ехали даже, а ползли, то и дело застревая в таких привычных для вечерней Москвы пробках. Андрей коротал время проверенным способом — воспоминаниями. Сегодня он думал о Даше… И обо всех других женщинах, которые были в его жизни. И до сих пор, как и двадцать пять лет назад, они делились для него на две категории — Катя и все остальные.
Во всех подробностях он помнил тот хмурый ноябрьский день, когда в их художественной школе появилась новенькая. Тоненькая, как стебелек травы, девочка с прямыми темными, почти черными, волосами, прекрасными серыми глазами, в которых пряталась какая-то загадочная печаль, и удивительно светлой для брюнетки бело-розовой кожей. Тогда, увидев ее, он тотчас позабыл о натюрморте с восковыми яблоками, который они рисовали, забыл обо всем и во все глаза уставился на нее.
— Какая красивая! — восхищенно шепнул он Косте. — Просто с ума сойти!
— Эта-то? — скептически хмыкнул Костя с тем циничным выражением лица прожженного знатока женского пола, какое бывает только у подростков, парни постарше уже понимают, насколько подобное выражение смешно. — Да ну… На мой вкус, так себе, ничего особенного. Ни спереди, ни сзади подержаться не за что.
