Впрочем, горевала Акулина недолго. Следующий ее «идефикс» — дизайнер одежды, естественно, известный. И опять деньги, деньги и деньги… А выхлоп, разумеется, тот же. Вскоре она возомнила себя «скульптором мелкой пластики» — не столько лепила уродливые фигурки из глины, сколько шлялась по богемным тусовкам, где и познакомилась с художником, ставшим ее любовником, что кончилось разводом и полным Андреевым разорением. Тем не менее расставание с Акулиной он воспринял щедрым подарком судьбы. Разорвав узы третьего брака, он окончательно пришел к выводу: ни одна женщина не заменит ему Катю.
Первое время, чувствуя вину перед ней, он избегал встреч, даже на свадьбу ее и Кости не пошел, хотя они усиленно его приглашали. Но со временем все сгладилось, все сделали вид, что все забыто, и Андрей снова стал общаться с Катей — теперь как с женой лучшего друга. С Костяном они помирились быстро, при том что вовсе не ссорились, а просто возобновили старую дружбу. Костя еще в школе считался одним из самых способных ребят и легко поступил в престижный технический вуз. Закончив его с красным дипломом, он, уловив актуальность задачи, изучил компьютерный дизайн и занялся разработкой сайтов. Состоятельным человеком он не стал, скорее, относился к так называемому среднему классу, но, учитывая, что детей у них не было, материально Пановы жили более или менее сносно, а незадолго до кризиса, когда Косте удалось получить очень выгодный заказ, их дела резко улучшились. Счастливой их семья, похоже, не была. Во всяком случае, Костян погуливал от жены, пользуясь родительской квартирой Андрея. Становясь старше, друзья стали общаться реже — обоим было некогда, такая уж сумасшедшая жизнь пошла — но относились друг к другу тепло. Андрей до сих пор считал Костю своим лучшим и, возможно, единственным настоящим другом, одним из немногих, кто остался рядом с ним в трудную минуту.
Что касается женщин, они сами собой испарились: кому нужен банкрот-неудачник? Осталась одна — Даша, она любила его и продолжала о нем заботиться. Но Андрей сейчас старался и с ней видеться реже. Ему, привыкшему быть победителем, хозяином жизни, была неприятна мысль, что Даша его жалеет…
— Приехали! — Голос водителя вывел Андрея из задумчивости. — Вот он, дом двадцать семь.
— Ага, спасибо, — машинально кивнул Андрей. Расплатился, вышел из машины и, неловко перехватив в руке букет Дашкиных любимых тюльпанов, пошел к подъезду. В лифте, так похожем на тот, что был в его доме (впрочем, лифты в Москве почти все одинаковы), ему вдруг вспомнились найденные утром деньги и, по ассоциации, — загадочная женщина, Старьевщица. Покупает воспоминания… Но многие очень важные моменты жизни почему-то не запоминаются. Интересно, какие воспоминания ей нужны? Она не всякие покупает…
У него мелькнула мысль рассказать о Старьевщице Дашке и послушать, что она скажет, но Андрей отогнал эту мысль. Чего доброго, Дашка еще решит, что он допился до галлюцинаций.
Только этого ему не хватало!
Воспоминание четвертое
Даша. Память длиною в жизнь
Вернувшись домой, Даша убедилась, что обещанной Андрюше жареной курицы осталось совсем немного. Но это оказалось и к лучшему — курица давно лежала в холодильнике… Когда живешь одна и редко питаешься дома, готовишь от случая к случаю. Готовить хорошо для кого-то, тогда это действительно удовольствие, а так…
Словом, Даше пришлось не мешкая отправляться в магазин. Но подобная необходимость ее не расстроила — ей всегда нравилось делать что-то для Андрея. Привычка заботиться о дорогих ее сердцу людях выработалась у нее с детства. Да и не могло быть иначе, ведь она выросла в большой семье, где кроме Даши было еще трое детей: сестренка и два брата — и все младше ее. Ничего удивительного в том, что старшая сестра нянчилась с малышами с первых дней их жизни, еще тогда, когда у них в семье все было хорошо… А хорошо было целых одиннадцать лет Дашкиной жизни. Детство ее без преувеличения можно назвать очень и очень счастливым. Родители, оба врачи, отец детский хирург, мать педиатр, обожали друг друга и любили своих детей, каким-то невероятным образом ухитряясь делать так, что никто из четверых не чувствовал недостатка внимания и не завидовал из-за этого братьям или сестрам.
Рабочая усталость не мешала родителям находить время и силы заниматься семьей. Жили Авдеевы небогато, но дружно и очень насыщенно и интересно. Каждые выходные — обязательная совместная вылазка. Летом на пикник, с купанием, костром и шашлыками, зимой на лыжную прогулку, на какую-нибудь интересную экскурсию или, в крайнем случае, в кино. Каждый праздник, будь то Новый год или чей-нибудь день рождения, сопровождался множеством ими самими придуманных семейных традиций. Задолго до наступления долгожданной даты все от мала до велика ходили с таинственным видом, шушукались по углам, в страшном секрете готовили друг другу подарки, чаще всего сделанные своими руками, украшали квартиру, дружно стряпали праздничное угощение. А уж как веселились на самих торжествах, сколько было шумных игр, смеха, шуток! Дашке завидовали все подруги, мало у кого из них дома устраивалось что-то похожее. Но и в будни в семье Авдеевых нисколько не скучали. Всю работу по дому делали вместе, дружно, так получалось гораздо быстрее, а вечерами читали вслух, всей семьей смотрели видео или играли в замечательные игры, придумывать которые отец был большой мастер. Чего только он не изобретал, и казалось, его фантазия никогда не истощится. Благодаря его воображению обыкновенный шкаф превращался в пещеру с сокровищами, перевернутый вверх ножками стол — в грозный пиратский корабль, а составленные вместе стулья — в карету Золушки. Естественно, все сопровождалось веселым шумом, беготней, громкими криками… И хорошо, что они жили на первом этаже, иначе соседям внизу пришлось бы несладко.
А потом все Дашкино счастье исчезло в один день, кончилось вместе со смертью папы. Умер он нелепо — случайно заразился гепатитом во время операции. В то время эту опасную болезнь еще не умели не только лечить, но и толком диагностировать, вот и пропустили, не заметили ее у маленького пациента. И страшный вирус попал в кровь хирурга. Долгое время врач не подозревал о своем недуге, так часто бывает при гепатите, за что эту болезнь даже прозвали «ласковым убийцей». А потом доктор Авдеев, отец четверых детей, врач от Бога, любимец пациентов и коллег, сгорел как свечка за каких-то два года. Ему было всего тридцать семь.
Дашина мать осталась, как горько шутила она, многодетной матерью-одиночкой. Сказать, что ей пришлось трудно — значит не сказать ничего, потому что как раз в это время начались смутные девяностые, инфляция, разруха, безработица… К счастью, многие русские женщины, особенно матери, в трудную минуту становятся необычайно сильными, и Оля Авдеева оказалась как раз из их числа. В отличие от большинства своих ровесниц, она не растерялась, не засуетилась, не стала влипать во всевозможные авантюры и вкладывать последние деньги в финансовые пирамиды, не «начала собственный бизнес», как тогда часто называли торговлю чем попало и разного рода сомнительные аферы, а отыскала дополнительные возможности заработка в собственной профессии, которую хорошо знала и очень любила.
Со временем Ольга начала частную практику, стала семейным детским врачом, который постоянно наблюдает ребенка с рождения и чуть ли не до окончания школы и отлично знает каждого пациента. Ей повезло, она сумела обзавестись хорошей клиентурой, почти сплошь среди людей состоятельных, а так как она была действительно высококлассным специалистом, ее услуги стоили дорого, но это лишь поднимало ее цену в глазах родителей. Так что зарабатывала она хорошо, на жизнь семье хватало — но только близкие знали, как тяжело достаются Ольге эти заработки. У практикующего врача Авдеевой теперь не бывало ни отпуска, ни праздников, ни выходных. В любое время дня и ночи в квартире мог раздаться телефонный звонок. И тогда Оле приходилось в лучшем случае консультировать встревоженных родителей по телефону, а в худшем (как чаще всего и бывало) — мчаться к маленькому больному на другой конец Москвы. И все это невзирая на расстояние, погоду, работу общественного транспорта, самочувствие и здоровье своих детей.
