— Она? — Ривера вздел бровь.
— Синия. Мы шлюху в Вегасе арендовали.
— Вот теперь мы запели, — произнес Кавуто.
— Она вернулась с нами. И хотела, чтобы мы похитили Томми или его подружку.
— А зачем ей это? Отобрать их долю выручки за искусство?
— Не, денег у нее навалом. По-моему, она хотела стать вампиром.
Ривера постарался не показывать удивления.
— И?
— Когда мы вернулись утром в квартиру, Томми там не было, а Синия лежала мертвая.
— Но это вообще не мы, — сказал Барри.
— Но мы не рассчитывали, что вы нам поверите, — добавил Трой Ли.
У Риверы в висках запульсировала боль напряжения. Он закрыл глаза и потер лоб.
— Значит, у себя в квартире вы нашли мертвую женщину. И не сочли, что это — подобающее время звонить в полицию?
— Ну я ж говорю — дохлая шлюха дома… Неудобняк, — сказал Трой Ли. — По-моему, нам всем так бывало. Кто «за», поднимите руки? — Очевидно, его никто не поддержал, и вопрос повис в воздухе.
— Но вот что странно, — сказал Барри. — Когда мы приехали тело перевозить, его тоже там не было. Хотя ковер, в который мы ее завернули, по-прежнему там.
— Да, это и впрямь очень странно, — сказал Кавуто, пихнув напарника под локоть.
— Подлейшая ебатория гнуснейшего пошиба, — рек Император.
— Думаете? — осведомился Кавуто.
В ответ из своего карманного пристанища зарычал Фуфел.
— От вас, ребята, никакой помощи, — сказал Ривера. Потом снова повернулся к Хлёсту. — Описание этой шлюхи имеется?
Тот описал, быстренько пригасив значение того факта, что она синяя, зато слишком много времени уделив характеристикам ее молочных желез.
— Они у нее были выдающиеся, — произнес Барри. — Я их себе оставил.
Ривера повернулся к Трою Ли — тот казался самым разумным среди этих полоумных ублюдков.
— Объясни, будь добр.
— Мы нашли завернутые в ковер силиконовые импланты — там, где раньше оставляли Синию.
— А-га, — произнес Ривера. — Нетронутые?
— Чё? — не понял Трой.
— Не порезанные?
— Считаете, кто-то их из нее вырезал и забрал остальное тело? — осведомился Трой.
— Нет, — ответил Ривера. — Значит, теперь вы недосчитываетесь троих своих корешей?
— Ну. Дрю, Джефф и Густаво сегодня на работу не пришли.
Ривера вынул из Хлёста адреса недостающих Животных, записанные где-то в кабинете, и срисовал их себе в блокнот.
— И вы не думаете, что они просто где-то гульбанят?
— Мы все телефоны обзвонили, домой съездили, — ответил Хлёст. — У Дрю дверь была нараспашку, а Джефф оставил на дорожке недопитое пиво, он так никогда не поступает. Кроме того, Джефф и Дрю-то свинтить могут, а Густаво ни за что. Мы даже съездили к его брату в Окленд.
— И он даже не esta еn la biblioteca, — добавил Барри, который по неведомой причине полагал, будто все испаноговорящие люди много времени проводят в библиотеках, а потому проверил местную на предмет нахождения в ней их бестрепетного уборщика.
— Вы больше ни о каких трупах не забыли сообщить?
— Не-а, — ответил Хлёст. — А вот деньги у нас пропали. Но мы их все равно отдали Синии.
— Я не отдавал, — промолвил Клинт. — Взаимный фонд, меньше десяти процентов на церковные нужды.
— Вы отдали шестьсот тысяч долларов шлюхе? — Ривера чуть было не стукнул щегла. Почти.
— Ну… — Хлёст посмотрел на Барри и Троя Ли, затем, пытаясь подавить ухмылку: —…ага.
Ривера покачал головой:
— Дверь на лопату и никому об этом больше не сообщайте.
— И все? — спросил Хлёст. — Вы нас арестовывать не будете, что ли?
— За что? — Ривера захлопнул блокнот и сунул во внутренний карман пиджака.
— Э-э… не знаю.
— Я тоже, — сказал Ривера. — Ваше Величество, сегодня побудьте внутри с этими ребятами. Договорились?
— Как пожелаете, инспектор. — Император почесал Лазаря за ухом.
— Это же ничего? — спросил Ривера у Хлёста.
Тот кивнул.
— А нам ничего не угрожает? — спросил он.
Ривера остановился на полдороге к двери, оглядел Животных и Императора с собаками.
— Не, — ответил он. — Пойдем, Ник. — Повернулся и вышел вон.
Пока следователи шли к машине, за гладью Залива мычал туманный горн. Форт Мейсон через дорогу едва просматривался в накатившей туче серого тумана.
— Считаешь, на Животных охотится старый вампир? — спросил Кавуто.
— Кто-то, — ответил Ривера. — Я только не уверен, что он.
— Считаешь, рыжая с пацаном?
— Возможно, однако не думаю. Знаешь, даже с вампиром у нас всегда был четко определимый образ действий — сломанная шея и массированная потеря крови у смертельно больной жертвы, так?
— Ну.
— Поэтому если кто-то охотится на ребятишек, почему у нас нет тел?
— Значит, это Флад и рыжая. А трупы они прячут.
— Мне сдается, все еще хуже.
— Хуже в смысле, что нам никогда не удастся открыть книжную лавку, а вместо этого вообще придется мотать срок за присвоение коллекции вампира?
— Хуже в смысле, что шлюха и пропавшие Животные вообще не мертвы.
— Это почему это хуже? — И тут Кавуто сообразил, почему.
Они сели в машину и уставились в ветровое стекло. Помолчали.
Наконец прошла целая минута. Кавуто произнес:
— Нам пиздец.
— Ну, — подтвердил Ривера.
— Всему Городу пиздец.
— Ну.
26
Где представлены хроники Эбби Нормал — возлюбленной, родившейся под несчастливой звездой, и трагической роковой женщины
ОБМ! Наша запретная любовь обречена! Мы типа из двух смертельно враждующих семей, из опасного городского района, он типа год Кролика, а я Лев, поэтому оба родились под несчастливой звездой, а все знают, что у кроликов и львов отношения натянутые. ОЯЕ! Он такой зашибенский! Рвет в куски мои носки. Если б у нас были вересковые пустоши, я б та-ак мрачно там грустила, мои нежные челюстные мышцы были б та-ак стиснуты, а я б устремляла взор в туман и чуяла свою глубочайшую нехватку его. (Невозможно поверить, что в Сан-Франциско нет вересковой пустоши. Куда ни придешь, везде автоматизированные ванные роботы с монетоприемниками, или площадки для гольфа с фрисби, или какая-нибудь новая эпилептическая хренотень из бритвенно-острой нержавейки, типа публичное искусство, — так могли бы хоть приличную вересковую пустошь установить, что ли. Потому что гораздо больше народу любит мрачно грустить, чем в гольф играть фрисби. Я уверена, вересковые пустоши можно и для чего-нибудь другого приспособить — типа призраков на них выпускать, трупы прятать, устраивать семейные пикники и чего не.) Сим я принуждена мрачно раздумывать в кофейне «Талли» на Маркет-стрит.
