А я такая: «Фигвам. Они теперь к себе в шабаш кого-блядь-угодно, что ли, берут?»
А она мне: «Тебя не возьмут. Если ты не знаешь, где мои денежки».
А я вся такая: «Отвали, шалава».
И тут она меня только кусать, как ее что-то назад дёрг, а я в сторону лечу.
Голову подымаю, а там старый вампирюга в желтых трениках стоит и держит блядищу эту за светлые волосья, а бледные парни из лимузина — на него все такие. И Треник такой: «Против правил, золотко. Нельзя всех встречных-поперечных как бы между прочим обращать. Не то внимание к себе привлекаешь».
И фигак — харей ее об капот «Мерседеса», да так, что отпечаток морды на краске остался, вот ей-же-ей, клянусь мерзотной хипейской могилой моей матушки.
Поэтому я такая: «За яйца! Сцуко! За яйца тебя взяли, а?» И попой кручу немножко — это танец брания за яйца такой, хоть, возможно, если оглянуться, и преждевременный. (Я полагаю, что хип-хоп — вполне уместный язык для дразнилок, по крайней мере, пока французский не выучу.)
И тут все такие типа ко мне оборачиваются. А я такая вся: нело-оовко. И спиной вперед ходу через дорогу. А стремный старый вампирюга еще пару раз стукнул мартышкиной дрочкомордой об капот «мерса», как мячиком, и за мной. Парни из лимузина все как бы просто так стоят у машины и команды ждут или еще чего. Потом один такой: «Эй» — и тоже ко мне двинул.
Короче, я такая в угол зажата через дорогу, бежать некуда, поэтому руку в сумку сую и достаю кенжик Джереда. А Треник давай ржать — типа совсем как обдолбанный, и на мой ансамбль показывает.
А я вся такая: «Заткнись, уебище, этот ножик и сапоги тотально гармонируют с сеточками». И понимаю, что, кроме Графини, у всех вурдалаков нет никакого чувства стиля.
Но тут слышу — реально громкие басы из переулка, типа клубной музыки, которая до ключиц пробивает, и оттуда с ревом выруливает такая тотально пришпоренная и навороченная гоночная желтая «Хонда». Поди пойми, как она вообще в этот переулок поместилась.
Поэтому старому вампирюге только и осталось, что назад отпрыгнуть, чтоб его не переехали на фиг, а парни из лимузина тоже отскочили, а я вся такая типа голову руками прикрыла, но слышу: «Влезай», — гляжу, а там этот четкий азиат с прической, как в манге, я его раньше у логова видала.
И я вся такая: «Чё?» Ну потому что музыка реально громкая.
А он такой: «Влезай».
Я опять: «Чё?»
Тут старый вампирюга как перескочит через капот этой «Хонды» и ко мне лапы свои тянет — а тут вспышка. На самом деле, даже больше, чем вспышка, потому что не погасла. Это не просто вспышка, а такой ослепительный свет зажегся. Музыка стихла, и я слышу: «Влезай, говорю».
Я такая против света прищурилась и говорю: «Бабушка, это ты?»
Ладно, я так не сказала, это я тебе тотально мозг ебу. Я пригляделась, а там этот парень с прической из манги в темных очках и рукой мне машет, чтоб в машину к нему садилась. А я смотрю — старый вампирюга весь обгорел, как Хит Р. Койот после неудачных испытаний ракетных башмаков. И два парня из лимузина тоже все дымятся и ковыляют прочь от «Хонды», а та сияет вся, как звезда, или типа того.
А Манга мне такой: «Ну!»
И я вся такая: «Заткнись, ты мне не начальник». Но в «Хонду» залезла, и мы тотально отчалили за угол, а когда отъехали на два квартала, Стив (так его зовут, Стив) вырубил невъебенные прожектора на заднем сиденье, и я как бы снова что-то видеть смогла.
Он такой: «Высокоинтенсивный ультрафиолет».
А я ему: «И тебе тем же концом».
А он такой: «Ты о чем это?»
А я такая: «Я думала, это комплимент».
Он тогда улыбнулся, типа улыбка у него зашибись, хоть все равно рулил он muy
[36]
напористо при этом и тотально по-пацански, и такой мне: «Не, это прожектор у меня сзади — высокоинтенсивный ультрафиолет. От него они сгорают».
А я такая: «Сама знаю».
А он мне: «И что вон те ребята — вампиры, тоже знаешь?»
А я ему такая: «Тю». Но этого я не знала. Поэтому такая: «А вот ты откуда знаешь?»
Тогда он весь очки свои снимает и надевает бинокли такие, как у робота, вроде тех, что носят в «Сифоне-Асассине-Шесть» для «Икс-бокса», а я против, потому что там прославляется насилие в умах подрастающего поколения, а также тотально невозможно пристойно себя разглядеть, когда все соратники по взводу рядом толкаются, и это в следующей версии надо исправить, если я собираюсь «брызгать серым» на стекло сторожевой вышки.
Поэтому Стив весь такой: «Ну, это инфракрасные. Ими можно тепло видеть, а там ни от кого тепла не идет, кроме тебя».
А я такая: «Ты, бля, ващще кто?»
А он такой: «Меня зовут Стив. Пишу магистерскую по биохимии в Сан-Францисском».
«Стоп, — говорю тогда я. — Просьба передо мной больше себя не заботанивать. У тебя ништяк прическа и уматнейшая машина, и еще ты только что спас мне жизнь своими водительскими навыками обезумевшего ниндзи, поэтому не марай свой героический зашибенский облик у меня в уме дальнейшим перечислением своих занудных схоластических промыслов. Не рассказывай мне, что ты изучаешь, Стив, скажи мне лучше, что у тебя в душе. Что преследует тебя неотступно и лишает покоя и сна?»
И он такой: «Чув-вак, тебе б кофеина глотать поменьше».
Что справедливо, и я знаю, что он это сказал чисто из заботы о моем благополучии и чего не, потому что уже тогда знал, мне кажется, что нам на роду написано быть вместе, родным душам.
В общем, пока ехал, Стив мне рассказал, что для своей магистерской штуки ставит опыты на каких-то телах, и обнаружил, что клетки жертв регенерируют, если добавить крови. Поэтому теперь он считает, что их можно вернуть в нормальные человеческие клетки какой-то генной терапией или чем-то. И он разговаривал об этом с Графиней и Владыкой Хладом, чтоб вернуть их, только Графиня вся такая: «Фиг тебе, ученый парень с прической как в манге».
Поэтому я такая: «А с чего бы ей отказываться от бессмертия, суперсил и чего не?»
А он такой: «Не знаю».
А я вся такая: «Мы должны обсудить это за кофе».
А он мне: «Я бы с большим удовольствием, но я уже на работу опаздываю».
А я такая: «Чувак, да тебе бы в „Метреоне“ работать, большие экраны продавать, потому что у них лучшие в мире тестовые кушетки».
А он такой: «Очхор». Типа: «Очхор» — и больше ничего.
В общем, он предложил меня до дому подвезти, чтоб я была в безопасности, а это так мило, но мне позарез надо было нервы успокоить мокаччино с двойной соей, поэтому я теперь сижу в «Талли», тотально мрачно размышляю.
Но не успела я из машины выйти, как такая вся: «Стив, а девушка у тебя есть?»
