— Я в этом не уверен, дорогой Икеш. У этой женщины слишком сильный характер, чтобы она так легко смирилась с несвободой. Скорее всего она наблюдала за твоими людьми, взвесила все «за» и «против» и пришла к выводу, что не сможет убежать от солдат, когда они бросятся в погоню.
— Вы, как всегда, правы.
— Зелья, которыми она лечит солдат, не причиняют никакого вреда?
— Ни малейшего, мой господин. Больные, которых колдунья взялась лечить, поправились и не устают восхвалять ее. Я взял на себя смелость всех их допросить, чтобы выяснить, не расспрашивала ли она их о распорядке в лагере или о чем-либо еще. Однако все утверждают, что она лечит молча.
— Что, если ей удалось очаровать какого-нибудь солдата? Он решил ей помочь и теперь ему приходится врать?
Нубиец улыбнулся.
— Когда я допрашиваю, мне не врут, мой господин. Если у меня появляются сомнения, я буду спрашивать, пока не по-лучу удовлетворяющий меня ответ. У колдуньи нет пособников среди наших людей, хотя она у многих вызывает восхищение.
— Что ж, это не так уж плохо!
— Не попытается ли она извлечь из этой ситуации выгоду?
— Я, а не она, определяю правила игры, Икеш! Присматривай за этой жрицей и охраняй ее. Ты отвечаешь за нее своей жизнью, а я покараю любого, кто осмелится поднять на нее руку.
Серьезность, с какой это было сказано, удивила Икеша. Нелепое подозрение пришло ему в голову: неужели верховный военачальник влюбился в колдунью? Как бы то ни было, у него теперь есть оружие против Пити. Попытка убить эту женщину в глазах из повелителя — проступок серьезный, даже непростительный…
* * *
Нейт не поддалась ни на одну провокацию Икеша, более или менее изощренную: якобы невнимательные охранники, иллюзорные возможности сбежать, лжебольные, пытавшиеся разговорить ее… Стены этой тюрьмы, пусть и незримые, казались ей непреодолимыми. Верховный военачальник подвергал ее испытаниям, которые рано или поздно должны были исчерпать ее возможности противостоять силе зла. Ей давали понять без слов, что она обречена провести остаток своих дней в качестве рабыни Уаша.
Жуткое видение заставило ее сердце сжаться: потоки крови, изуродованные трупы, множество раненых. Только что случилось что-то страшное. Неужели армия Быка побеждена и Нармер погиб в бою?
Если это так, то зачем ей самой жить? Рано или поздно Уаш поймет, что все его маневры бессмысленны, и подвергнет ее пыткам. Если Нармера уже нет в живых, молодая женщина не сможет найти в себе силы выдержать боль и унижения. Лучше покончить со всем этим, и поскорее!
Нейт приготовила настой, от которого биение сердца постепенно затухает и человек засыпает, чтобы не проснуться.
Покончить с собой в столь юном возрасте не так-то просто, но она не видела будущего без Нармера, и это придавало ей решимости.
Когда она поднесла чашу с настоем к губам, в углу хижины послышался шорох. В одном месте земля приподнялась, и из норы высунулась мордочка мангуста богини.
Жрица расширила отверстие и погладила маленького хищника.
— Как я рада снова тебя видеть! Ты умница!
Длинные усики мангуста дрожали от удовольствия.
— Тебя послала моя небесная повелительница… Я приняла неправильное решение!
Мангуст семь раз обежал вокруг Нейт и скрылся в норе.
Послание было ясным: жрице следовало продолжать бороться и надеяться на помощь богини.
В распоряжении Нейт было сокровище: первичная материя, источник всех существующих видов магии.
И чем больше молодая женщина всматривалась в нее, тем яснее понимала, что должна делать.
* * *
Уаш долго молча смотрел на эту стоящую перед ним красивую женщину, а потом сказал:
— Мне доложили, что ты ведешь себя хорошо. Ты отказалась от мысли о побеге?
— За мной бдительно следят, и я при всем желании не смогла бы скрыться от твоих солдат.
— Ты даже разумнее, чем я предполагал, Нейт. И мои солдаты благодарны тебе за исцеление. Скажи, хорошо ли с тобой обращаются?
— Меня не пытают, не бьют, не оскорбляют. У меня есть своя хижина, я ем досыта. Я благодарна тебе за это.
Верховный военачальник был доволен собой. Его стратегия начала приносить заманчивые плоды.
— Что скажешь теперь о диком быке, которого магия делает неуязвимым?
— Я уверена, что в нем обитает дух Быка. Если глава клана погибнет, то это чудовище станет безобидным.
Наконец что-то, чему можно верить и что имеет смысл!
— Значит, это не твоя магия делает его неуязвимым?
— У меня нет такой силы.
Если Быка не станет, все подвластные ему существа, люди и звери, лишатся своей силы… Нейт наконец открыла ему секрет, и теперь вождь ливийцев как никогда желал победы противникам Быка.
— Ты должен знать: тебе угрожает серьезная опасность, — сказала она.
Верховный военачальник поморщился.
— Даже если это правда, зачем бы ты стала меня предупреждать?
— Потому что она грозит и мне, а я не хочу умереть.
— Объясни!
— Ты завоевал север страны, но ты плохо знаешь эти земли. Здесь боги вершат закон, и мы все им подчиняемся. Не делать этого — прямой путь к несчастьям, а то и гибели.
Уаш был заинтригован, однако не исключал, что его заманивают в западню.
— И чего ты хочешь за свои сведения?
— Чтобы меня не пытали и сохранили мне жизнь.
— А как же свобода?
— Ты никогда не вернешь мне свободу.
Такая красивая и такая умная… Эта исключительная женщина заслуживала лучшей участи.
— Я согласен дать тебе то, что ты просишь. А теперь говори!
— Очень скоро в южных областях страны реки станут полноводными и примут в себя много красноватой почвы. Слишком маленький разлив Нила приводит к голоду, чрезмерный — разрушает. Когда же он умеренный, это дарит нам всем процветание. Очень скоро Нил выйдет из берегов, и надо заранее подготовиться к худшему. Может случиться, что вся страна превратится в одно сплошное озеро, а у тебя нет лодок. Если их не построить, мы все утонем.
— И кто же построит для меня лодки?
— Богиня научила меня искусству плетения и завязывания узлов. Если мне принесут стебли папируса, я смогу сделать лодки. В них мы сможем спастись.
— Настолько это срочное дело?
— Очень срочное.
Уаш при всей своей подозрительности не видел в этом предприятии никакого риска для себя. Желая спасти собственную жизнь, жрица снабдит его очередным средством, которое поможет укрепить его господство на Севере и завоевать Юг.
