— Добрый день, — поприветствовал пожилой господин вошедшего и кивнул на третье кресло напротив стола. — Присаживайтесь.
Когда киборг принял приглашение, Скандинав и Римлянин встали за его спиной и замерли.
— Итак, сперва позвольте мне представиться, — начал седой господин. — Меня зовут Оливер Халпас. Я являюсь единоличным владельцем шоу «Панкратион». А также имею собственные взгляды на существующую политическую ситуацию в стране. Раум рассказал, что вы во многом поддерживаете наши идеи. А именно боретесь с химерами. Если я в чём-то не прав или что-то не так понял со слов мальчика, прошу меня поправить.
— Вы правы, но отчасти, — заговорил Мартин Ретто. — Да, мы действительно столкнулись с химерами, и нам пришлось сражаться за свою жизнь. Но наши цели несколько отличаются от ваших. Впрочем, это вовсе не значит, что мы собираемся встать у вас на пути. Мы всего лишь беглецы от Системы, мы просто хотим жить своей жизнью и никуда не вмешиваться…
— Поздно, господин Мартин Ретто. Боюсь, что вам уже поздно «никуда не вмешиваться», — вздохнул господин Халпас. — Вы слишком много видели и слышали. И боюсь также, если вдруг вы попадёте в руки химерам Акера и подвергнетесь сканированию, это сломает все мои планы.
— И… — Ретто напрягся и помрачнел, — и вы что же, намерены теперь избавиться от ненужных свидетелей?
— Что вы! — покачал седой головой Халпас. — Даже химеры Акера наслышаны о вас и о вашем творении и хотели захватить вас живьём. Неужели вы думаете, что я недальновиднее химер? Я бы хотел заключить с вами небольшой договор…
— Если вы попросите исцелить всех ваших киборгов от Топливной зависимости, я буду вынужден отказаться, — твёрдо произнёс Мартин. — Донора на всех не хватит. Либо хватит, но исцеление затянется очень надолго. Ему необходим полноценный отдых после каждого исцеления. А у вас, думаю, киборгов в услужении очень много. И наверняка все их случаи очень тяжёлые.
При этих словах учёного Раум тоскливо сглотнул и мельком глянул на Бехарда. Тот внимательно слушал разговор.
Халпас задумался, потерев подбородок холёными пальцами.
— Да, пожалуй, большим количеством времени я не располагаю, — вздохнул он после паузы. — Моим ребятам удалось уничтожить двух приближённых к Акеру химер, которые выследили и убили одного из наших агентов. Вы же убили третью. Акер догадывается о нас. Боюсь, как бы не пришлось развязывать открытую войну. Он и его прихвостни могут ударить в любой момент. Поэтому я хочу предложить вам троим, — с этими словами Халпас перевёл взгляд с Ретто на Эдварда и Бехарда, — иную сделку. Нам нужно нанести удар первыми. Задавить ядовитую змею в её же логове. Я как раз собирался послать в Нидрэд своих лучших убийц. Впрочем, как погляжу, вы уже успели с ними познакомиться и даже неплохо сработаться.
Он усмехнулся, глянув на Раума и неподвижно стоявших Скандинава и Римлянина.
— Нидрэд? Ха! Подумать только, какое совпадение! Нам как раз туда и надо было! — Ретто тоже усмехнулся, но, пожалуй, немного нервно.
— Вот видите, как удачно, — кивнул Халпас. — По возвращении в случае успешного выполнения задания я обеспечу вас всем необходимым, чтобы вы могли работать и дальше, без страха, что за вами придёт полиция. Вас никто не тронет, вы будете в полной безопасности и в полном довольствии.
Ретто задумался. Бежать с насиженного тёплого местечка в какой-то там Нидрэд его вынудил случай. Если ему и правда обеспечат безопасность, то смысла переселяться в чужой город уже не будет. Хотя, может быть, этот Халпас просто пускает пыль в глаза, и их с Эдди укокошат при первой удобной возможности из-за того, что слишком много узнали и увидели. Интересно, а есть ли какая-то альтернатива?
— Благодарю вас за такое щедрое предложение. Было бы великолепно, — ответил Ретто учтиво. Он решил пока выиграть время, посмотреть, что будет, поискать удобные пути к отступлению. Годами тратить ресурсы Эдди на излечение от Топливной зависимости киборгов, работающих на этого Халпаса, очень не хотелось. Ретто привык к положению «свободного художника», и вновь терпеть над собой чьё-то начало был не намерен.
Но сейчас не время и не место показывать норов.
— Что ж, прекрасно, — просиял господин Халпас. — Значит, по рукам! А теперь позвольте, я введу вас в курс дела…
* * *
С некоторых пор Блисаргон очень не любил засыпать в одиночестве. Стоило остаться в темноте одному, как спиной немедленно ощущалось присутствие.
ИХ присутствие.
Ему уже сорок два года. Всего три года осталось до страшного, неведомого рубежа, по одну сторону которого — привычная жизнь, а по другую — полная неизвестность и мрак. Никто никогда не видел киборга старше сорока пяти лет. Они исчезают. Пропадают. Даже в Сети стирается всякое упоминание о них, если они не успели погибнуть раньше. И всегда с этими жуткими и необъяснимыми исчезновениями как-то связаны Стиратели.
Впервые они являются каждому киборгу примерно в тридцать лет. Сначала их визиты воспринимаются как полузабытые сны, смутная тревога, ледяной призрак страха. Визиты эти достаточно редки, к тому же, перед каждым новым предыдущий стирается из памяти. Но потом Стиратели приходят всё чаще и чаще. Ты чувствуешь сквозь сон прикосновение ИХ пальцев к своему лицу и не можешь проснуться. Или не спишь, но при этом не можешь кричать. А ОНИ склоняются над тобой и смотрят на твои закрытые веки. И ты чувствуешь, как постепенно перестаёшь существовать.
Блисаргон уже почти наверняка знал, каково это — не существовать.
Он боялся темноты и одиночества. Он боялся мерцания экрана старенького ноута и трепета лампы под потолком. ОНИ часто приходят в мерцании тусклого электрического света, в белом шуме и цифровых помехах.
Блисаргон умел, как и все старые киборги, не спать несколько суток подряд без ущерба для здоровья и скорости мыслительных процессов. Но иногда даже ему требовался отдых. И тяжёлый сон наваливался душно и неприятно, с короткими уколами ледяного ожидания ИХ пальцев на висках, губах, веках.
Молоденький солдат, чьё имя Блисаргон постоянно путал с сотней других, лежал рядом и дремал, положив голову на грудь киборгу. Хотя Блисаргон попросил его не засыпать.
Но парень уснул, а Блисаргон лежал и курил, глядя в потолок. Лежать и курить — утомительно и тоскливо. Почти так же тоскливо, как бороться со сном из-за страха, что ОНИ придут. ОНИ всё равно придут. ОНИ приходят уже почти каждую ночь, и Блисаргон уверен, что это не во сне. Остаётся загадкой, как эти твари обходят многочисленные кордоны, охрану, не попадаются никому на глаза. И почему этот чёртов Норри или Ларри или Билли или как его там, который посапывает сейчас рядом — почему он никогда не просыпается от ИХ присутствия, хотя вообще-то способен вскочить даже от мышиного шуршания?
Пепел упал на простыни, и Блисаргон обнаружил, что уже не может бороться со сном. Неделю он не позволял себе сомкнуть глаз. Но всё же он был скорее человеком, чем машиной, и потому уснул.
