Крикнув по-англицки, чтобы я не двигался, меня поставили на колени, завели руки за спину, затянули наручниками. Вытащили пистолет, нож и гранаты, положили их поодаль на капот «Егеря».
И все, кроме одного, разбежались, проверяя окрестности. Какие невежливые!
Из машины вразвалочку вылез сержант, поправил висящую наискосок на груди М16 с подствольником, спросил о чем-то проходившего мимо солдата и поднял меня за плечо с земли.
– Ну и кто вы, сэр? АйДи есть? – на чистом русском спросил он. – Что здесь у вас произошло?
– Документы в кармане рубашки. Я переселенец, три часа назад выехал с базы «Россия». Попал вот в передрягу, – кивнул я на гору испорченных вещей.
Здоровяк достал из кармана АйДи, прошел мимо «Егеря», оценивая пробоины, подошел к телам бандитов на дороге. Поднял АКСУ, нахмурился и вытащил из-за пояса пистолет Макарова.
Потом повернулся, направился к машине. Там с помощью сканера прочел карту и, прихватив кусачки, подошел ко мне. Щелкнул ими, разрезая пластик.
– Ну рассказывай, как до такой жизни докатился? Партизан! – усмехнулся сержант. Что-то он на американца ни разу не похож. Не видом, видом-то вылитый американец, а поведением.
– У меня вчера с этими конфликт был на базе. Их сегодня решили выставить, ну и мы с Элис О’Перли выехали рано утром, чтобы не встречаться с ними и избежать неприятностей. Но по дороге застряли – там две гиены завтракали. Пока они пожрали, пока ушли, прошло время. Увидел эту машину, отправил Элис к вам и стал ждать. Когда эти подъехали и вышли с автоматами, я отворил дверь. Бандиты начали стрелять, пока они перезаряжались, я открыл огонь. Двоих застрелил, а третий сам себя прикончил.
– Так, ну-ка погоди. Это как же ты так дверь открыл, что ни одна пуля из двух выпущенных магазинов тебя не задела? – Здоровяк внимательно на меня посмотрел.
– А я не из машины открывал. Вон от того камня шпагат протянул, дернул, дверь открылась.
– Ха-ха-ха. Дерни за веревочку – дверь и откроется. Ну ты сказочник, партизан. Пошли, покажешь, откуда стрелял, – громила подтолкнул меня в плечо.
Я привел здоровяка к валуну, показал и катушку со шпагатом, и гильзы от винтовки. Он покачал головой и пошел к «тойоте».
Я потащился следом. Что еще делать? Натворил делов, теперь нужно отвечать. Хотя пусть лучше судят двенадцать, чем несут шестеро.
На капоте «кукурузера» лежали два ПМ, оба АКСУ, обрез двустволки. Поверх автоматов были брошены два подсумка. На земле возле машины стояла сумка со срезанной пломбой, в которой лежали три длинные винтовки.
– Ты чего трофеи не собрал, партизан? – лениво поинтересовался сержант, просматривая содержимое кожаной барсетки. Судя по виду, весьма и весьма недешевой.
– Трофеи? Какие? – несколько ошалело спросил я.
Внезапно здоровяк нахмурился и достал из барсетки две красные книжки. Покачал головой и спрятал их в карман. Повернулся ко мне.
– У нас такое правило – что с честного боя взято, то свято. На тебя напали убийцы и грабители, поэтому все, что у них было, – твое. И еще, тебе выпишут премию от Ордена за уничтожение дорожных бандитов, две тысячи экю. Завалил бы этого безголового, получил бы три. Машина, кстати, тоже твоя. Только вот интересно, как ты ее допрешь? Бросать на дороге одну из своих? Так сейчас переселенцы как мухи начнут туда-сюда носиться, еще, чего доброго, прихватят. А машины, брошенные посредине саванны, здесь могут и забрать. Нет, ты потом сумеешь предъявить права на нее, но только если будешь знать, куда обращаться. Мы не имеем права отвлекаться на буксировку и вождение трофейных машин переселенцев, если это противоречит поставленным задачам, а нам еще нужно до базы «Северная Америка» сгонять, проверить дорогу, мы сейчас на службе. Так что сфоткаем тела бандюков, оформим протокол, оттащим их в саванну, потому что падальщикам тоже надо есть. И вернемся на блокпост. Не дай бог, еще вызовы будут. Мой тебе совет, скоро поедут переселенцы, я тебе уже говорил. Договаривайся с ними, потом отдашь одну пятую за помощь в буксировке. Я бы на твоем месте еще о помывке машины договорился, раз ты такой нежный. – Громила кивнул на лужу блевотины.
Я посмотрел на здоровый серебристый джип. Это – мой? Только за то, что грохнул бандитов? А не многовато ли будет каким-то совершенно непричастным к этому переселенцам – пятая часть от него?
– Ишь, глазоньки заблестели, – усмехнулся патрульный. – Учти, премии даются только за подтвержденное уничтожение дорожных бандитов и пиратов. Ясно? Много на этом не заработаешь. А вот пулю в лоб получить – нехрен делать. Как планируешь с машиной поступить? Кстати, девчонкин прицеп мы дотащим, это оказание помощи переселенцу.
– Интересно, прицеп дотащить – это оказание помощи, а помочь довести трофейный джип – на это не имеете права отвлекаться. Ну правильно, был бы я девушкой с красивыми глазками, небось тоже помощь переселенке оказали бы. А что это они делают?
Солдаты тем временем защелкнули на голенях трупов кандалы из тонких блестящих цепочек и сейчас цепляли их за «хамви».
– Оттащат их за холм и бросят. К вечеру даже косточек от них не останется. Здесь похорон бандитов с оркестрами не устраивают.
Здоровенный джип поехал в саванну, таща за собой кувыркающиеся тела. Из разбитого черепа что-то вывалилось. Меня снова замутило, и я отвернулся.
Остальные солдаты тем временем оттаскивали подальше от дороги расстрелянные, пропитанные соляркой вещи. Я их и не выбрасывал бы, может, на запчасти сгодились бы, но солярка…
Подошел к «Егерю» и вытащил два стальных двухметровых кругляка на двенадцать миллиметров и бухту стальной вязальной проволоки. Согнул на коленке концы кругляков, два из них связал проволокой и зацепил за фаркоп, а два остальных прицепил за отверстия в кенгурятнике джипа. Залез в «тойоту», снял ее с ручника. Забросил внутрь сумки с трофейным оружием.
– Хитер. Надо же, сцепку на коленке сделал, умно, нужно запомнить, – усмехнулся сержант, глядя, как я останавливаю свой импровизированный автопоезд возле прицепа Элис и накидываю его дышло на фаркоп «тойоты». – То есть тебе помощь не нужна? Тогда мы проедем немного вперед, переселенцев встретим. Успехов. Если ты остановишься у Саркиса, я к тебе завтра загляну, ты не против? Потолкуем насчет «тойоты».
Он скомандовал своим парням, они слаженно прыгнули в машины, и те рванули по дороге вперед. А я потихоньку повел свой поезд к городу.
Солнечные лучи проникали в отверстия от пуль на крыше, бегали по кабине «Егеря», раскачивающегося на неровностях дороги. Эта игра света успокаивала и отвлекала.
Через сорок пять минут Порто-Франко встречал меня хорошим таким укрепленным гаишным пунктом. Как в Ташкенте на новой сырдарьинской дороге после терактов девяносто восьмого года. Небольшой зигзаг из бетонных блоков, такой, чтобы не мешать машине спокойно проехать в город, но не позволить ей прорваться на скорости. Американский БТР возле блоков, старый танк возле наблюдательной башни.
