Вечером сходили в театр, для чего мне пришлось покупать цивильный костюм и туфли. Хорошо посоветовали приличный магазинчик, где заправлял еще один пожилой еврей. Он в темпе, как в «Чародеях», подогнал мне костюм («Главное, чтобы костюмчик сидел!»), передал привет Рабиновичу и похвалил театр. А точнее, труппу, которая сейчас выступала.
Мне всегда нравилась оперетта, еще с Ташкента, так что я с удовольствием послушал и поглядел. А вот Олеся на оперетту попала впервые, несмотря на то что была жительницей Подмосковья.
Так что сейчас в сумке на заднем сиденье лежал серый пиджак с карманами, еще один. Первый висел дома на вешалке, причем я его со дня свадьбы ни разу не надел. Ну теперь придется в Демидовск или в Москву в театр ездить, чтобы не впустую деньги были потрачены.
– Смотри, едут. – Я показал на появившиеся машины и взялся за микрофон. Вызвал главу, обозначился и выехал на дорогу. Подождал, пока подойдут машины, и поехал впереди, так сказать, в голове колонны.
Ехали спокойно, перебрасывались шуточками по радио. Настроение у всех было неплохое – удачно съездили.
Так же спокойно проехали границу, даже не остановились. Погранцы нам просто рукой махнули, чтобы проезжали, видимо, запомнили машины.
В Речном немного посидели у узбека, попили крепкого чаю с мятой и лимоном.
Подошедший участковый поинтересовался у меня, что случилось с «Нивой». Услышав, что я купил трофей, и посмотрев купчую, утратил к машине всякий интерес. Зато, заметив у Олеси театральную афишку, живо заинтересовался, а узнав, что на следующей неделе будут давать «Сильву» Кальмана, извинился и ушел резервировать билеты.
– Ну что, поехали домой? – К «газели» подошел Рабинович, заглянул под тент.
Мы с Виктором сидели возле открытого ящика с пулеметом, залезли поглядеть на оружие. Точнее, я пошел поглядеть, а Виктор проверить.
– Вы чего паритесь, насмотритесь еще на эти машинки.
– Сейчас, Осип Давыдович. Только мокрыми тряпками ящики с патронами накроем, чтобы остыли. Напекло за дорогу. – И Виктор выпрыгнул из кузова.
Я прикрыл ящик с «браунингом» и тоже вылез из этой парилки. Блин, только лето начинается, а уже жарит. Витька приволок ведро с водой и ветошь, залез в кузов, накрыл ящики с патронами мокрыми тряпками, да еще сверху оставшуюся воду вылил. А то они, на фиг, нагрелись вместе с машиной так, что руку жгло. Зря Витька темно-коричневый тент не снимет.
Опять выстроились в колонну и неторопливо поехали домой. Олеся читала какую-то книжку, купленную в Москве, я крутил баранку, негромко играла музыка в динамиках.
Впереди слева показалась стоящая на отходящей от перекрестка грунтовке красная машина. Какой-то микроавтобус вроде «Соболя».
Подъехали ближе, и машина резко перестала мне нравиться, а потом я понял почему. Над машиной кружились местные канюки.
– Тревога! Колонна, стой! Слева красная машина. – Я резко тормознул.
Сзади наподдала через сцепку «Нива», «тойоту» здорово толкнуло. Супругу кинуло вперед, прижало левую грудь так, что Олеся взвизгнула.
А я тем временем уже выскочил с автоматом, оббежал машину, отстегнул ремень безопасности и вытащил жену.
– Ты что? – спросила она.
– Сиди здесь, ясно? – Я усадил ее за колесом, а сам вынул из бардачка бинокль. Нужно узнать, в чем дело, но сначала осмотрю правую сторону дороги. А то под носом можно ту же змеюку пропустить.
– Что стряслось? – К нам, пригнувшись и держа в руке свой шикарный АК-103 с оптикой на боковом кронштейне, подбежал глава.
Витька и Димка залегли с автоматами в кювете возле «газели», оглядывая и контролируя дорогу сзади и пространство за нами.
– Падальщики над машиной. Сами поглядите, Осип Давыдович. – Я невежливо ткнул пальцем в кружащие в небе черные точки.
– Ну-ка дай бинокль. – Отобрав у меня оный прибор, глава принялся осматривать саму машину и местность рядом с ней.
– Нога, сзади автобуса. Погляди. – Осип Давыдович протянул мне бинокль, а сам повернулся к моей жене. – Олеся, как ты?
– Вроде нормально, – ответила жена, похлопав рукой по своей М16. – Нужно комендатуру вызвать, моя «еська» и до Демидовска дотянуться должна.
– Чуть позже. Там в машине дети, какой-то мальчишка в окно выглянул. Нужно сходить глянуть. – Сказал-то я это спокойно, а у самого между лопаток холодный пот выступил. Ну не егерь я, не егерь.
– Володя, поосторожнее, – тихо попросила жена и сжала винтовку так, что пальцы побелели. – И стоит ли торопиться?
– А я неторопливо. Если дети в машине живы, то, наверное, это несчастный случай. А вы пока комендачей вызывайте. – И я опять начал высматривать в бинокль машину, а также максимально удобный подход к ней.
– Интересно, ты куда собрался? – Осип Давыдович пробежал пальцами по подсумкам в плейт-карриере. – За твоей женой я смотреть должен? Прикрывай получше. – Он включил рацию в боковом подсумке. – Давай-ка связь проверим.
Я и глава проверили настройку наших раций, он что-то коротко прошептал про себя, поднялся рывком.
И пошел, поводя автоматом, таким стелющимся шагом, которым нас всю зиму учил ходить Зарипов с прапорами. Пошел глава не прямо, а направо, по широкой дуге обходя «Соболь» и не перекрывая нам директрису.
Пока мы с парнями изо всех сил выглядывали и готовились подавить огнем возможные неприятности, Олеся открыла переднюю дверцу машины и включила «еську».
– Комендатура – ЛВ-080017
[2]
, ответьте. Ситуация – «ветер»
[3]
, – Олеся прислонила винтовку к порогу «тойоты», а сама сидела за колесом на корточках. – Комендатура – ЛВ-080017…
– ЛВ-080017 – Птаху-14. Слышу вас хорошо, что случилось и где вы сейчас находитесь? Прием, – ответили динамики рации, а я покрутил головой в поисках самолета-наблюдателя.
– Птах-14, мы на дороге от Речного к Солнцегорску, километрах в сорока пяти от Солнцегорска. Наблюдаем на соседнем проселке красный микроавтобус и лежащее рядом с ним тело. Один из нас пошел на разведку, остальные заняли оборону. Как поняли, прием?
Тут ожил мой наушник:
– Наблюдаю два тела рядом с микроавтобусом. Следов огнестрела или взрыва нет. Подхожу поближе. Вы что, с авиацией связались? Пусть осмотрит с воздуха окрестности. Прием! – Глава остановился метрах в тридцати от автобуса.
– Вас понял, Осип Давыдович, и ведите себя поскромнее. Солнцегорску будет не хватать главы, чес слово. Еще раз дети выглядывали, их там двое как минимум. – Я повернулся к Олесе, которая слушала мой монолог.
