А появится публичный дом, как в больших городах, к примеру, где господа могли и выпить, и закусить, и перекинуться в картишки, и утолить возникшую потребность… Поговаривали, что в некоторых заведениях есть даже вполне приличные библиотеки и стрелковые тиры. Правда, последние все больше в загородных, никто не потерпит подобное в черте города. Словом, этакий клуб по интересам. Но здесь, разумеется, не было ничего и близко похожего. Да и лишнее это.
На самом въезде в поселок, опять же друг против друга, расположились две фактории, они же магазины. Здесь местное население отоваривалось всем необходимым, а также имело возможность производить по установленным компаниями тарифам реализацию или обмен своего урожая, пушнины и многого другого. Именно по этой причине фактории располагались на довольно обширных подворьях с просторными лабазами.
Стоит ли говорить, что данные торговые предприятия принадлежали двум разным компаниям? Власти – а в подобных местах это всегда были коменданты гарнизонов – старались избежать монополии и всячески поощряли конкуренцию. Иное дело, что в глухих местечках управляющие всегда могли договориться между собой и не больно-то конкурировать, даже, наоборот, в чем-то друг другу помогать. Ведь они по сути наемные работники.
Настоящее соперничество начиналось, когда появлялась частная фактория. Но, чтобы открыть ее, нужно иметь слишком много средств, хотя и прибыль обещала быть изрядной. Ведь стоило только увеличить стоимость закупки товаров хотя бы на гнедок, и хуторяне понесут товар к тебе и отовариваться будут у тебя же, даже если цены будут такими же, как и у факторий компаний.
К слову, Бедрич хотел открыть факторию. Даже в банк обратился за кредитом, уж больно неподъемна ноша, как и многообещающа. Но в кредите ему отказали, сославшись на отсутствие достойных поручителей. Правда, тут же дали ссуду на обустройство нового хутора. Странно вообще-то. На факторию, обещающую большую прибыль, денег не нашлось, а на предприятие в землях пинков пожалуйста.
Кафка был уверен, что тут имеет место сговор банкиров и компаний. Ясное дело, одна шайка-лейка. Но Сергей все же полагал, что причина не в этом. Сумма для обустройства фактории действительно нужна была солидная, куда как больше, чем на хутор. Тут и впрямь без страховки никак. Земледелие же в этих местах всячески поддерживалось государством, и скорее всего именно оно выступало гарантом на случай форс-мажора. К примеру, если заемщик, обустроившийся на потенциально враждебной территории, погибал. Алексей поддержал предположение Сергея. Правда, не исключено, что они чего-то не понимают, но пока картина виделась именно так.
Пустырь со стороны факторий сейчас битком набит различными повозками. Бедрич вовсе не бездумно приехал, подгадав именно к этому дню. Здесь они пробудут четыре дня, пока будет идти ярмарка и веселиться народ. Оно и незачем тут так долго обретаться, ему нечего предложить на продажу, а нужно только закупить припасы, дел на час, не больше. Но он торопиться не станет.
Есть вполне законное основание пропустить чарку-другую крепкого вина или пару-тройку кружек пива. К ярмарке должны завезти всего с избытком. Это одна сторона. Другая – пусть все же детям будет праздник. Сергей и Алексей полностью одобряли такой его подход. Правда, каждый по своей причине.
Варакин радовался за молодежь. Он сам вырос в поселке, где развлечений никаких. Если только в соседний поселок, что побольше и имеет клуб, сходить на танцы, через тайгу, с ружьем наперевес. Поэтому он прекрасно понимал детей хуторянина.
Болотин был готов задержаться просто оттого, что, едва увидев скопление народа (а людей здесь собралось эдак под тысячу, не один Бедрич привез своих детей), понял, как ему было все это время одиноко, не хватало людского шума и суеты, к которым он привык в городе с самого детства.
На другой окраине поселка, ближе к форту, располагался интернат, работники которого составляли еще одну, и немалую, часть населения поселка. Дело в том, что правительство было озабочено вопросами просвещения и в особенности отчего-то именно вот на таких окраинах. Странное дело, в городах не хватало школ, учителей и больше половины населения оставалось безграмотным, а здесь, считай, на границе… находились средства для весьма приличной материальной базы. Учителя и воспитатели получали двойное жалованье и жилье в собственность за счет государства. Проживание учеников в интернатах полностью оплачивалось казной. Крестьяне были обязаны определять детей на учебу с началом осени и дать образование минимум четыре класса.
Но и это еще не все. В школах проходили обучение и жили совместно с белыми дети пинков. Причем не имело никакого значения, проживают эти пинки на территории Новой Рустинии или были из диких земель.
Кстати, с каждым годом все больше пинков привозят своих детей в школы белых. То, что их общество отстало в развитии, что они не имеют собственной письменности и еще много чего, вовсе не означает, что они дураки. Большинство цеплялись за старое, как утопающий за соломинку, но хватало и тех, кто понимал неизбежность перемен, а потому старался использовать шанс, предоставляемый этими странными белыми, которые вели себя совсем не так, как в других землях.
Программа, запущенная в Новой Рустинии, была затратной. Но на круг присоединение новых территорий должно было обойтись куда как дешевле. Нет, тут явно кто-то с умом подходит к расширению своей территории. Кстати, она сейчас раза в три уже превышает королевство в Старом Свете.
– Леш, ты что-нибудь понимаешь? – поинтересовался Сергей, когда они сидели за кружечкой пива в харчевне.
Много они себе позволить не могли, так как Бедрич скрепя сердце согласился выделить им только одну крону ассигнациями. По местным меркам не так чтобы и мало, поскольку кружка стоила один гнедок, и можно было просто упиться. Но это если позабыть обо всем остальном, а они забывать не собирались, как, впрочем, и пиво пили чисто в охотку и для аппетита.
– А чего тут понимать, – пожал плечами Болотин. – Растят поколения для того, чтобы они потом сделали правильные выводы. Думаешь, в США не было родов, которые были согласны принять законы более сильного соседа, и все с гордо поднятой головой предпочли жизнь в резервации смене жизненного уклада на своих землях? Ага, как бы не так. Им никто не дал права выбора. Тех, кто сопротивлялся, перебили, остальных, как скот, погнали в негодные земли. Здесь же подход иной. У меня даже такое стойкое убеждение, что тут кто-то из политтехнологов с Земли работает.
– Брось. При чем тут Земля? Что мы знаем о местных? Да ни хрена не знаем. Только за сегодняшний день столько откровений, что за два месяца не узнали, – отмахнулся от предположения Болотина Сергей.
– Это да, общение – великая сила. Вот покрутились среди людей, и сразу вал информации, за что семейству Кафка спасибо сердечное. Если бы не они, то не выучить нам язык.
– Угу, не выучить. Только насчет спасибо, да еще и с придыханием, не горячись. Сдается мне, мы у них все сполна отработали, и они даже где-то нам и должны остались. Мы ведь ни много ни мало все их семейство спасли.
