Глава 8
Следующее утро мы сладко продрыхли и проснулись только к обеду, а Сильвия не решалась нас будить. Не знаю, что уж она там такого сделала с Андрюшкой, но он встал вместе с нами почти нормальный. Только несколько зеленовато-желтых подтеков еще просвечивало на лице. А в остальном – хоть на паспорт фотографируйся. Но поскольку паспортов с фотографиями тут еще не придумали, то и его вид можно было счесть за прекрасный.
Мы с удвоенным усилием налегли на завтрак, который в ожидании засонь, наверно, раза три уже разогревался. Затем быстренько собрались (все равно в иной мир собирать как-то особенно и нечего) и вышли по уже знакомой дороге к Гарольду. Там мы определили Андрюшку заниматься дальнейшим выявлением его способностей с Сильвией, а сами уединились в темной комнате со старым волшебником. Проведя знакомый обряд с кристаллом, мы уже привычно вывалились в межмирье.
Гарольд торжественно сверкал лысиной, стоя на туманной дорожке, и поучающе вещал:
– Ребята, хочу с вами на всякий случай попрощаться, так как если наша сегодняшняя операция удастся, то я смогу лишь иногда подглядеть за вами через глаза ваших знакомых, но не более того. Если вам удастся найти тела и проникнуть в них, постарайтесь сделать это аккуратно. Не забывайте, что на нас также висит моральная ответственность за тех, кто сейчас находится в ваших молодых организмах! Ведь, если мне не удастся вернуть их в собственные тела, они могут затеряться средь неизвестных миров.
А я как-то даже и не подумал о том эльфе, который должен был вернуться в мое тело, вернее, из моего тела…
Ну да ладно, на то я и не академик, чтобы думать не об окружающих, а преимущественно о себе… Может, еще чуток о Машке, раз уж мы с ней компаньоны по несчастью. Я постарался скроить внимательно-заумную рожу, хотя это мало помогало проникнуться торжественностью момента. Мне хотелось, конечно, сделать комплимент замечательно сверкающей лысине, но как-то язык не поворачивался – слишком уж много для нас сделал этот добродушный дедуля.
Мы с Машуней опять стояли перед невзрачными железными воротами, держась за руки, как первоклашки на первом звонке. Мне было немного стыдно за свой мир, ну почему бы не сделать ворота из чего-нибудь более экзотического? И ведь не спросишь, у кого тут такая бедная фантазия: два куска ржавого клепаного железа, покрытого местами серой облупившейся краской? Хотя, может, это еще и не наш мир… посмотрим…
Нет, наш… я почувствовал, как меня потянуло к своему телу, как только мы прыгнули сквозь ворота в темноту. Моя напарница, кажется, тоже куда-то устремилась. По идее, мы просто должны были проснуться в собственных кроватях и все, но какой-то страх заставил меня притормозить и просигналить стоящему на стреме Гарольду, что контакт установлен. И только после этого, не теряя связи с Машкой, я пошел на стыковку с собственным телом, словно засасываемый магическим пылесосом.
Чувствуя, что вот-вот воткнусь в свою цель, я успел просигналить Мышуне: «Пока!» и сразу словно вмазался со всего маху в стенку, заряженную напряжением под двести двадцать вольт. Поверьте, я знаю не понаслышке, что такое два пальца в розетку – так вот, тут было не два пальца, а гораздо больше.
«Чтоб тебе!..» – начал я было ругаться, как «услышал» аналогичный «вопль» своей напарницы, заставивший меня не на шутку испугаться за нее. Чисто интуитивно потянулся к девчонке и, словно зацепив чем-то, выдернул подальше от опасной цели. Я чувствовал, как она натурально плакала от боли. Мне хотелось задуматься: какая, к черту, боль может быть в здешнем ничто? Но времени на раздумывания никак не хватало.
Просигналив Гарольду, чтобы он принимал обратно Мышуню, я подтолкнул ее к выходу в межмирье. Она еще попыталась трепыхнуться, но, видимо, удар оказался настолько силен, что девчонка не смогла ничего сделать. Одновременно я дал понять академику, что в тела нас что-то не пускает, и я попробую выяснить, в чем дело.
Уловив ответ волшебника, что девочка под его контролем, я стал осторожно приближаться к своему телу, мысленно тормозя свое «падение». Так! – У меня, словно наэлектризованные, стали дыбом несуществующие волосы. Остановившись, я понял, что дальше хода нет.
Что же делать? Если не выясню, что там такое, то на мысли о возвращении можно ставить крест. Но и идти вперед тоже страшно и невозможно… я плыл сознанием по границе возможного приближения к цели и пытался нащупать вокруг хоть что-нибудь знакомое. Это было очень трудно, так как ощущения родного тела забивали все остальное. Я чуть-чуть отдалился и вдруг поймал что-то знакомое… ненавязчивое и, можно сказать, почти родное. Поскольку вариантов все равно не оставалось, я двинулся в направлении этого чувства. Да… там не возникало никаких преград, и я все быстрее входил в чье-то тело…
…Темно, за окном то ли раннее утро, то ли поздний вечер. Я в кровати чем-то знакомой комнаты. Нет, это не моя комната и даже не наша квартира… это… Яськина комната! Господи, неужели меня угораздило залететь в его телеса? А что – ощущение узнавания было именно таким: ненавязчиво-приятельским. С другой стороны, это же здорово, оказаться в теле приятеля – я думаю, он не обидится, а что может быть легче, чем наводить разведку со знакомых позиций?
Мы дружили с ним, считай, с детского сада. Нельзя сказать, что вместе на соседних горшках сидели (в старших группах уже не сидят), но манной каши уж точно не один килограмм на двоих слопали. Да и в школу напросились в один класс. Стоит ли говорить, что я знал в его комнате каждого таракана? Тем более что их давно всех повывели. Так вот и дружили до моей «командировки» сюда… то есть туда на данный момент.
Я вскочил с постели и кинулся, в чем был, к зеркалу – из него в сумраке комнаты на меня выглянула знакомая физиономия: нос-курнос, чернявые волосы, маленькие карие глаза – не красавец, но все же лучше рыжего Шиша. Я потолкал кончик носа вверх-вниз – да, парню не мешало бы немного удлинить носопырник. Затем поискал глазами одежду: пожалуй, можно даже и нужно одеваться – хоть на будильнике еще и полшестого утра, но я не мог позволить себе болтаться тут долго. Кстати, как же вычислить, какой сейчас день?
На мобильнике у парня никогда не то что даты, даже времени верного не выставлено… ага, нужно заглянуть в Яськину сумку – прилежностью парень не отличался, но не мог же он не оставить никаких пометок в дневнике или тетрадках? Я перелистывал его последние записи… м-да, тяжело работать следователем! Даже такой элементарной вещи, как последняя запись, никак не определить. Сначала я удивился, что дата в тетрадке по математике была та же, что и день моего перемещения в мир иной. Но затем найдя запись на три дня позже, сообразил, что это задание, а не классная работа. И все-таки наиболее вероятно, что… прошло двое суток со дня моего исчезновения. А сколько я провел времени там? День у Эльвиры, два – на дороге, еще три-четыре в городе. Это ж раза в три больше будет! Значит, мне нужно очень быстро здесь все разузнать и мотать обратно.
А вообще-то, я идиот: мой взгляд упал на выключенный компьютер – вот где нужно дату узнавать! За окном принялось уже основательно светлеть, и стрелка будильника переползла через шесть часов. Решив, что нет смысла больше ждать, я направился в туалет и ванную. Справив все необходимые действия по приведению приятельского тела в более-менее сносное состояние, вышел из ванной и наткнулся на тетю Зину, пытавшуюся прикрыть незакрывающийся от зевоты рот.
