Таким образом, мы обзавелись новой техникой передвижения, значительно ускорившей наши путешествия. Мы пробовали совместный прыжок, но он никак не удавался. Обычно или один участник прыжка исчезал, или перемещались оба, но независимо друг от друга.
* * *
Встречались нам и опасные места. Вполне очевидно, они соответствовали тому, что экстрасенсы и паранормалы называют плохими зонами или участками с тяжелой энергетикой. Обычно они были связаны с какими-то сильными или массовыми страданиями людей. Наученные опасным опытом в Англии, мы избегали общения с приросшими к месту духами и осколками душ. Они чаще всего характеризовались невразумительными мыслями и поведением, а также неадекватным внешним видом, отличаясь от астральных гостей странными одеждами, прозрачностью и искривленными пропорциями. Также нам встречались примитивные духи, похожие поведением на животных.
Только несколько раз нам попадались гости из астрала. Но они далеко не всегда хотели вступать с нами в контакт. А после некоторых попыток узнать, как проникнуть за порог, стало ясно, что эти расспросы не вызывают у них, кроме испуга, никакой реакции. Так что пришлось прекратить эти домогательства за неимением никакого толка.
Федька же с самого начала подбивал нас на космические вылазки, но я побаивался отправляться в такие дальние путешествия. Однако после моего разочарования в животном мире он получил хороший шанс затянуть меня в свои авантюры. В конце концов я махнул рукой на мелкие страхи и сдался. Затащив в субботу к себе домой, физик усадил меня на кухне за чашку чая перед отлетом и стал мечтать:
— Мы с тобой вокруг всех планет облетим, а для начала на Луну посмотрим!
— Давай для начала хотя бы вокруг Земли обернемся, — усомнился я в его ретивости.
— Да чего тут бояться? В космосе я уже летал. Все нормально.
На самом деле Федька гораздо реже выходил в подпространство, из-за того, что его все время загружали на работе, а мы со Славой были в отпуске. Соответственно его опыт полетов был поменьше. Но сегодня была суббота, и у него появилась возможность вырваться на просторы подпространства, чем мы и хотели воспользоваться.
— Все-таки сегодня настаиваю на полете вокруг Земли и максимум — на Луну. Надо посмотреть, как мы оттуда вернемся. — Я озвучивал свои условия и параллельно нагружал бутерброд копченой колбасой, которую не пожалел выставить на стол Федька.
— А как Славка? Почему он не пришел?
— Плохо опять, — пришлось мне хмурить брови. — Начал в хандру впадать. Вчера так напился, что сегодня я его к полетам не допущу. Да и с ним по космосу не поболтаешься, пока не объяснишь, как это поможет найти Ташу.
— Да, неделя прошла, а результатов нет. Вы уже, считай, все перепробовали?
— В том-то и дело. Уже не знаю, что пробовать и Славке предлагать. Только и остается надеяться, что Таша нас оттуда разыщет, но когда это еще случится?
— Согласно православным канонам, после сорока дней. До этого у нее курс молодого бойца-астралийца или астралавта! — то ли шутя, то ли серьезно выдвинул гипотезу Федор.
— С кем там бойцу биться-то? — не поддержал я предположение.
— Как это, а воинство божье на что? Ангелы-архангелы там всякие. С кем-то они сражаются хотя бы от скуки?
— Ну, хватит чаи гонять! — предложил я, и мы отправились на стартовую площадку в спальню, чтобы нашим телесам было комфортно лежать на кровати и после возвращения нас не скрючило в судорогах от долгого пребывания в неудобных позах.
После выхода мы недолго думая припустили прямо вверх. Взлетев на высоту, когда небо стало черным, а Земля предстала пред нами во всей красе, мы зависли, наблюдая картину, развернувшуюся внизу. Местами закрытая облаками, под нами простиралась северная половина европейской части России. На севере виднелись льды Арктики. Прямо под нами было зеленое поле лесов, перемежающееся синими пятнами озер, тонкими нитками рек, квадратами полей и промышленными зонами. Сверху колюче светило ослепительно-яркое солнце.
Посмотрев на него подольше, я понял, что могу спокойно регулировать яркость по своему желанию, чем тут же похвастался физику. Он сказал, что мы вообще можем смотреть одновременно во все стороны, если захотим. Я попробовал, но ничего не получилось. Картинка стала идти со всех сторон, и мое сознание, запутавшись, стало накладывать картинки одну на другую.
В результате я судорожно вцепился в Федькину руку и закрыл глаза, перекрыв любой доступ информации. Потом осторожно приоткрыл одно веко — друг был на месте, зато Земля нависла над нами огромным бело-сине-зеленым полем, слегка закругляющимся на краях. Заметив мой испуганный взгляд, друг стал меня успокаивать:
— Не боись! Пока ты глазки жмурил, нас слегка развернуло по инерции.
— Знаю я эту инерцию. Твои небось шуточки?
— Ну а что, ждать, пока тебе в жмуриков играть надоест?
— Сам бы попробовал этак посмотреть, как советуешь, — обиженно насупился я.
— А зачем мне пробовать? Мне и на тебя достаточно полюбоваться, — рассмеялся Федька. — Ясен пень, наша привычка такого не переварит.
— А сейчас что — поедем вокруг Земли или еще немного поднимемся?
— Давай возьмем еще раза в три выше, чтобы видеть планету целиком.
Мы поднялись, и Земля предстала большим, но уже обозримым шаром. Мы понеслись на запад, наискось к экватору, так что огромный живой глобус начал медленно поворачиваться нам навстречу, а солнце стало уходить за спину. Мы четко разглядели Европу, а потом светило убежало за кромку поворачивающегося мира, напоследок сверкнув нам преломляющимися лучами в земной атмосфере. В этот момент с ночной стороны было особенно ясно видно, какая тонкая воздушная пленка отделяет жизнь на Земле от мертвящего космического холода и не менее смертоносного солнечного излучения.
Южную Америку мы пересекли где-то в районе экватора. Контуры материка просматривались, освещенные многочисленными населенными пунктами. Да, на Земле осталось не так уж и много неосвещенных областей. Вот в Южной Америке — только бассейн Амазонки и Анды. Остальное пространство все сверкало маленькими звездочками освещения.
Дальше, далеко слева по ходу нашего движения забелела шапка Южного полюса. А прямо под нами, почти полностью вынырнувшая из темноты ночи, предстала утренняя Австралия. Середина континента желтела песками пустынь. Я отметил про себя, насколько все же мало пустынь и льда на нашей планете за счет такого большого, но стабильного наклона оси вращения по отношению к плоскости эклиптики, который обеспечивает чередование зимних и летних сезонов. Возвращались мы через синие воды Индийского океана и зеленую Индию. Под конец, проскочив над пустынями и горами Азии, вернулись к исходной точке.
— Федь, а почему мы двигались точно по круговой орбите? Мы же не спутник Земли? — спросил я у физика, поскольку он был ведущим, и мне было интересно, как тот сумел держать нужную траекторию.
