— Дикий, говорите?
— Ну да! — воскликнул студент, поднимаясь. —
Я слышал, чем они там занимаются! Проводят жуткие ритуалы с гробами и петлями,
пьют вино из черепов. По-вашему, это не дико?
Лэнгдон окинул аудиторию взглядом и спросил:
— Кто-нибудь еще считает это дикостью?
— Да! — хором ответили все.
Лэнгдон театрально вздохнул:
— Плохо. Если для вас это дико, вы никогда не станете
последователями моего культа.
Студенты умолкли. Девушка из Женского общества всполошилась.
— Вы — последователь культа?
Лэнгдон кивнул и заговорщицки прошептал:
— Никому не говорите, но в день языческого бога солнца
Ра я преклоняю колени перед древним орудием пытки и вкушаю ритуальные символы
плоти и крови!
Студенты в ужасе уставились на профессора.
Он пожал плечами:
— Если пожелаете, приходите в воскресенье в Гарвардскую
часовню, опуститесь на колени перед распятием и примите Святые Дары.
Все растерянно молчали.
Лэнгдон подмигнул.
— Долой предрассудки, друзья! Мы все боимся того, чего
не понимаем.
По коридорам Капитолия разнесся бой часов.
«Уже семь».
Роберт Лэнгдон побежал.
«Вот тебе и эффектное появление…»
Преодолев коридор, он заметил вход в Скульптурный зал и
устремился к нему. Перед самой дверью сбавил шаг и сделал несколько глубоких
вдохов. Застегнув пиджак, он поднял голову чуть выше обычного и с последним
ударом курантов вошел в зал.
«А вот и я!»
При входе профессор Лэнгдон поднял глаза и тепло улыбнулся.
В следующий миг его улыбка померкла, и он остановился как вкопанный.
Дело было неладно. Очень неладно.
Глава 7
Кэтрин Соломон бежала по стоянке под холодным дождем, жалея,
что надела только джинсы и кашемировый свитер. У главного входа оглушительно
ревели гигантские очистители воздуха, но она их почти не слышала — в голове
непрестанно крутился последний телефонный разговор.
«То, что, по мнению вашего брата, спрятано в Вашингтоне… это
можно найти».
Невероятно! Кэтрин многое нужно было обсудить со звонившим,
и они договорились встретиться вечером.
Подойдя к дверям, она ощутила знакомый трепет, который
всегда ощущала при входе в грандиозное здание.
«Никто не знает, что это место — здесь».
Табличка на двери гласила:
Центр технической поддержки
Смитсоновского музея (ЦТП СМ)
Смитсоновский институт включал больше дюжины крупных музеев,
расположенных вдоль Эспланады, однако его коллекция была столь обширной, что
одновременно выставлялось лишь два процента всех экспонатов. Остальные
девяносто восемь нужно было где-то хранить… И хранили их здесь.
Неудивительно, что центр стал кладезем самых разнообразных
рукотворных диковин — тут были огромные статуи Будды, старинные рукописи,
отравленные дротики из Новой Гвинеи, инкрустированные драгоценными камнями
ножи, лодка из китового уса… Не меньше потрясали воображение природные
сокровища: скелеты плезиозавров, бесценная коллекция метеоритов, огромный
кальмар, слоновьи черепа, привезенные из африканского сафари Тедди Рузвельтом.
Но вовсе не поэтому три года назад секретарь Смитсоновского института Питер
Соломон привел сюда сестру. Кэтрин должна была не любоваться чудесами науки, а
создавать их. Чем она теперь и занималась.
В недрах этого здания, в кромешной темноте самого дальнего
отсека, спряталась небольшая научная лаборатория, аналогов которой не было в
целом мире. Недавние открытия Кэтрин в сфере ноэтики затрагивали все области
человеческих знаний: физику, историю, философию, религию. «Скоро все
изменится», — подумала она.
Охранник за стойкой спрятал радио и снял наушники.
— Мисс Соломон! — с радостной улыбкой воскликнул
он.
— «Редскинз»? — спросила Кэтрин.
Он покраснел и виновато опустил глаза.
— Вот-вот начнется.
Кэтрин улыбнулась:
— Я никому не скажу.
Она подошла к металлодетектору и опустошила карманы. Снимая
золотые часы «Картье», она ощутила знакомый укол боли — на восемнадцатый день
рождения часики ей подарила мама. Прошло почти десять лет с тех пор, как ее
убили… Она умерла прямо на руках у Кэтрин.
— Мисс Соломон, — шутливо прошептал
охранник, — когда вы уже расскажете о своих исследованиях?
Она подняла глаза.
— Как-нибудь расскажу, Кайл. Не сегодня.
— Да ладно вам! — не унимался он. — Тайная
лаборатория… в тайном музее! Вы что-то крутое задумали.
«“Крутое” — очень мягко сказано», — подумала Кэтрин,
собирая вещи. Она занималась такими необычными исследованиями, что их было
трудно назвать научными.
Глава 8
Роберт Лэнгдон, оцепенев, взирал на открывшийся перед ним
вид. Зал был в точности такой, каким он его запомнил, — идеальный
полукруг, похожий на греческий амфитеатр. Вдоль изящно закругленной стены из
песчаника выстроились колонны из пестрой брекчии, между которыми помещалась
коллекция скульптур: на черно-белом мраморном полу стояли тридцать восемь
статуй выдающихся американцев.
Все было точно так же, как тогда, на лекции.
Кроме одного.
Сегодня зал пустовал.
Ни стульев, ни посетителей, ни Питера Соломона. По залу
бродили туристы, которым не было дела до эффектного появления Роберта Лэнгдона.
«Может, Питер имел в виду Ротонду?»
Профессор бросил взгляд в сторону круглого зала — там тоже
гуляли посетители.
Эхо курантов стихло. Лэнгдон бесповоротно опоздал.
Он торопливо вышел в коридор и поймал там экскурсовода.
— Простите, сегодня здесь должно быть мероприятие от
Смитсоновского института… Не подскажете где?
Экскурсовод растерялся.
— Не знаю, сэр. А когда оно начинается?
— Сейчас!
Гид покачал головой:
— Извините, на сегодня никаких мероприятий не намечено…
По крайней мере здесь.
