Крышка непонятного гроба не поддавалась ни в какую, даже
когда Лэнгдон в дикой панике изо всех сил уперся в нее руками и ногами. Ящик,
судя по всему, был сделан из толстого стеклопластика. Воздухонепроницаемый.
Звуконепроницаемый. Светонепроницаемый. Исключающий возможность побега.
«Я задохнусь, и никто меня не спасет».
Нахлынули воспоминания о том, как в детстве он провалился в
глубокий колодец и до утра в отчаянии сражался с темной водой. Та страшная ночь
нанесла непоправимый урон психике Лэнгдона, на всю жизнь оставив парализующий
страх перед замкнутым пространством.
В этот вечер похороненный заживо Роберт Лэнгдон вновь
проживал свой самый страшный кошмар.
Кэтрин Соломон дрожала от страха на полу в столовой Малаха.
Запястья и лодыжки резала острая проволока, и от малейшего движения путы только
сильнее затягивались.
Она видела, как татуированный вырубил Лэнгдона и протащил
его бесчувственное тело через всю комнату, прихватив заодно портфель с каменной
пирамидой. Куда именно он уволок профессора, Кэтрин не знала. Агент ЦРУ,
привезший их сюда, — труп в прихожей. Уже довольно долго до нее не
доносилось ни звука, что наводило на подозрение: вдруг ни хозяина, ни Лэнгдона
в доме уже давно нет. Кэтрин пыталась звать на помощь, но каждый раз тряпка
сползала все дальше в горло.
Услышав приближающиеся шаги, она повернула голову, надеясь,
вопреки всему, что кто-то спешит ей на помощь. Но в коридоре материализовался
огромный силуэт похитителя, и Кэтрин в ужасе съежилась: десять лет назад он
точно так же возник на пороге ее отчего дома.
«Он убил мою семью».
Теперь он стремительно приближался к ней. Лэнгдона видно не
было. Нагнувшись, похититель обхватил Кэтрин за талию и грубо взвалил на плечо.
В запястья врезалась проволока, тряпка во рту заглушала безмолвные крики о
помощи. Татуированный пронес Кэтрин по коридору в гостиную — где не так давно они
мирно пили чай с «доктором Аваддоном».
«Куда он меня тащит?!»
Прошагав через всю комнату, хозяин дома остановился перед
картиной с изображением трех граций, которая так восхитила Кэтрин.
— Вам, кажется, понравилась картина? — шепнул ей
похититель почти в самое ухо. — Я рад. Возможно, это последнее напоминание
о прекрасном…
С этими словами он вытянул руку вперед и уперся ладонью в
правую часть огромной рамы. К изумлению Кэтрин, рама ушла в стену,
провернувшись на центральной оси, как дверь.
«Тайный ход…»
Кэтрин извивалась, пытаясь высвободиться, но татуированный
прижал ее покрепче и пронес в открывшийся лаз. «Три грации» вновь повернулись
на своей оси, закрывая проход, и Кэтрин успела заметить на задней стороне
полотна плотную изоляцию. Получается, отсюда наружу не проникнет ни звука…
Помещение за картиной оказалось тесным и узким — скорее
коридор, чем комната. С Кэтрин на плече похититель прошел его и, отворив
тяжелую дверь на той стороне, вынес пленницу на крохотную лестничную площадку.
Кэтрин увидела что-то вроде крутой лесенки, уходящей вниз, в глубокий подвал.
Из груди рвался вопль, но тряпка мешала даже вздохнуть.
Начался спуск по узкому отвесному колодцу. Цементные стены
купались в голубоватом свете, идущем откуда-то снизу. Оттуда же поднимался
теплый, терпкий воздух, отдающий странной смесью ароматов: резкие химические
запахи, умиротворяющее ладанное благовоние, мускусный привкус человеческого
пота и перекрывающий их все отчетливо различимый глубинный животный ужас.
— Я под большим впечатлением от твоей науки, —
прошептал похититель, достигнув подножия лестницы. — Надеюсь, тебе
понравится моя.
Глава 99
Из укрытия в темном закоулке Франклин-сквер оперативный
агент ЦРУ Тернер Симкинс вел пристальное наблюдение за Уорреном Беллами.
Клевать «на живца» объект не спешил, однако и времени прошло не так много.
Запищал передатчик. Симкинс нажал кнопку связи, надеясь
услышать кого-нибудь из бойцов, — может быть, они обнаружили что-нибудь
важное. Как оказалось, на связь вышла Сато. С новой информацией.
Внимательно выслушав начальницу, Симкинс согласился с ее
опасениями.
— Минуту, — попросил он. — Сейчас разведаю.
Пробравшись ползком через кусты, Симкинс направил взгляд в
ту сторону, откуда отряд входил в сквер. Пришлось немного поманеврировать,
открывая линию обзора.
«Черт…»
Перед ним возвышалось здание, напоминающее очертаниями
мечеть из Старого Света: между двумя соседними домами втиснулся мавританский
фасад в облицовке из блестящих керамических плиток, которые образовывали
замысловатые разноцветные узоры. Над тремя массивными дверьми шли два яруса
узких стрельчатых окон, напоминающих бойницы — вот-вот высунутся арабские
лучники и непрошеный гость падет под градом стрел.
— Вижу, — доложил Симкинс.
— Движение наблюдается?
— Нет, ничего.
— Хорошо. Передислоцируйтесь и ведите наблюдение. Это
храм Алмас. И в нем располагается собрание мистического ордена.
Симкинс, хоть и успел довольно долго поработать в округе
Колумбия, про этот храм ничего не знал — равно как и про то, что на
Франклин-сквер могут находиться какие-то древние мистические ордена.
— Здание, — продолжала Сато, — принадлежит
древнему арабскому ордену благородных адептов тайного святилища.
— Никогда о таких не слышал.
— Наверняка слышали, — возразила Сато. — Это
боковая ветвь масонского братства, их еще называют шрайнерами.
Симкинс недоверчиво покосился на причудливо изукрашенный
фасад.
«Шрайнеры? Те самые, которые строят детские больницы?»
Сообщество филантропов в красных фесках, устраивающих
красочные благотворительные шествия, вряд ли представляло какую-либо опасность.
И все же опасения Сато показались агенту справедливыми.
— Да, мэм, если объект догадается, что это самое здание
и есть искомый «орден» рядом с Франклин-сквер, номер дома ему уже не
понадобится. Объект проедет прямиком туда, минуя Беллами.
— Я тоже так думаю. Так что не спускайте глаз со входа.
— Слушаюсь, мэм.
— От агента Хартмана с Калорама-Хайтс что-нибудь
слышно?
— Нет, мэм. Но ему ведь приказано докладывать лично
вам, напрямую.
— Так вот мне он не звонил.
«Странно, — подумал Симкинс, посмотрев на часы. —
Пора бы уже».
