— Однако если отбросить календари, — продолжал
Соломон, — мне кажется замечательным, что такие разные учения,
существующие испокон веков, сходятся в одном: близится великая эпоха
просвещения. Во всех культурах, во все времена, по всему миру мечта
человечества выражалась в одном и том же — в грядущем апофеозе, в преображении,
которое раскроет истинный потенциал нашего мозга. — Соломон
улыбнулся. — Как вы думаете, чем вызвано подобное единодушие?
— Истинностью, — раздался тихий голос из зала.
Соломон всем корпусом повернулся в ту сторону.
— Кто это сказал?
Руку поднял миниатюрный азиат, в мягких чертах которого
угадывалось непальское или тибетское происхождение.
— Возможно, в душе каждого из нас заключена вселенская
истина. Или мы храним отголоски одной общей на всех истины — как генную информацию
в ДНК. Тогда этой общей истиной и объясняется сходство между всеми нашими
легендами.
Просияв, Соломон сложил ладони и почтительно поклонился
мальчику.
— Благодарю!
Все притихли.
— Истина, — обращаясь к залу, провозгласил
Соломон. — Истина всемогуща. Если мы тяготеем к схожим мыслям, не
исключено, что причина тому — их истинность, запечатленная где-то в глубине
нашей души. И когда мы сталкиваемся с истиной — даже не понимая ее, мы
чувствуем отклик, чувствуем, как она звучит в унисон с нашим подсознанием.
Вполне вероятно, что мы не постигаем истину, а припоминаем, воспроизводим,
узнаём то, что и так сокрыто внутри нас самих.
В зале воцарилась полная тишина.
Соломон не стал ее нарушать, давая ребятам время переварить
услышанное, затем проговорил негромко:
— В заключение хотел бы вас предостеречь… Истина дается
нелегко. Каждый «золотой век», век света в истории человечества, сопровождался
разгулом сопротивляющегося мракобесия. Таков естественный закон равновесия.
Поэтому, глядя на то, как растет и ширится тьма в современном нам мире, следует
сознавать, что просвещение, свет, тоже набирает силу. Мы стоим на пороге
величайшего «золотого века», и нам всем — вам всем — несказанно повезло
родиться и жить именно сейчас и застать этот поворотный момент. Нам,
единственным из всех когда-либо живших на земле, довелось попасть в тот краткий
промежуток времени, что станет началом высшей ступени Ренессанса. Тысячелетние
блуждания в потемках уйдут в прошлое, и мы наконец увидим, как наука, разум и
даже религия восторжествуют в поисках истины.
Аудитория уже собиралась разразиться восторженными
аплодисментами, но Соломон остановил ребят жестом.
— Мисс? — Он кивнул той самой блондинке с сотовым,
любительнице провокационных вопросов. — Хоть мы и не сошлись во мнениях, я
хотел бы вас поблагодарить. Ваша непримиримость — отличный катализатор грядущих
перемен. Ведь для темноты нет лучшей почвы, чем безразличие, а самое мощное оружие
против него — уверенность в собственной правоте. Изучайте основы своей веры.
Изучайте Библию. — Он улыбнулся. — Особенно последние главы.
— Апокалипсис? — уточнила девочка.
— Именно. Книга Откровения — живейший пример нашей
общей истины. Последние страницы Библии слово в слово повторяют то, о чем
рассказывается в других учениях, которым нет числа. Все они пророчат
человечеству обретение великой мудрости в скором времени.
— Но ведь Апокалипсис — это конец света, разве
нет? — раздался голос из зала. — Антихрист, Армагеддон, последняя
битва между добром и злом…
Соломон усмехнулся.
— Кто тут учит греческий?
Взметнулись несколько рук.
— Что в буквальном переводе означает слово
«апокалипсис»?
— Оно переводится… — начал один из учеников — и
удивленно осекся, — это от глагола «открывать», «обнаруживать»…
Соломон одобрительно кивнул.
— Именно. «Апокалипсис» буквально означает
«откровение». Библейская Книга Откровения предсказывает открытие великой истины
и обретение небывалой мудрости. Апокалипсис — это не конец света, а, скорее,
конец привычного нам мира. Пророчество об апокалипсисе — очередная красивая
метафора из Библии, искаженная до неузнаваемости. — Соломон подошел ближе
к краю сцены. — Поверьте, апокалипсис не за горами, но он будет совсем не
тем, что мы привыкли представлять.
Где-то в вышине зазвучал колокол.
Слегка озадаченные слушатели разразились громом бурных
аплодисментов.
Глава 112
Кэтрин Соломон почти потеряла сознание, когда раздался
оглушительный грохот и стол сотрясла взрывная волна.
Почти сразу же потянуло дымом.
В ушах стоял звон.
Послышались едва различимые голоса. Где-то далеко. Крики.
Шаги. И вдруг дышать стало легче. Салфетку-кляп выдернули изо рта.
— Вы спасены, — прозвучал незнакомый мужской
голос. — Главное — держитесь.
Она думала, что у нее вытащат иглу из вены, однако человек
принялся командовать:
— Аптечку! Капельницу подсоединить к игле… вводите
лактатный раствор Рингера… давление померить!
— Мисс Соломон, — поинтересовался незнакомец между
делом, нащупывая у Кэтрин пульс, — человек, который вас здесь привязал…
куда он отправился?
Кэтрин хотела ответить, но слова застряли в горле.
— Мисс Соломон, куда направился похититель? —
настаивал голос.
Она попыталась открыть глаза и поняла, что сейчас
отключится.
— Нам во что бы то ни стало надо знать, куда он делся.
— На… священную… гору… — выдавила в ответ Кэтрин,
хотя и понимала, что ясности эти три слова не внесут.
Директор Сато шагнула в проем развороченной взрывом стальной
двери и по деревянной потайной лестнице спустилась в скрытую часть цокольного
этажа. Внизу ее встретил один из агентов.
— Директор, взгляните…
Сато проследовала за ним по узкому коридору в небольшую
боковую комнатушку. Там горел яркий свет и практически ничего не было, если не
считать брошенную на полу одежду. Сато сразу узнала твидовый пиджак и ботинки
Лэнгдона.
Агент указал на стоящий у дальней стены большой ящик, с виду
похожий на гроб.
«А это еще что?»
