Глаза наставника светились таинственным блеском.
— Поразмысли вот о чем, Роберт. — Внутри каменного
колодца тут же пошло гулять эхо. — Как Библии удалось пройти сквозь все
бури, тысячелетиями терзавшие человечество? Почему она до сих пор с нами?
Занимательные истории с захватывающим сюжетом? Разумеется, не поэтому… но
причина все же есть. Именно по этой причине христианские монахи посвящали жизнь
толкованию Библии. Именно по этой причине мистики-иудеи и каббалисты штудируют
Ветхий Завет. А причина, Роберт, в том, что страницы этой древней книги хранят
поразительные тайны… непочатый край мудрых мыслей, дожидающихся, когда мы их
оценим.
Лэнгдону доводилось слышать теорию, согласно которой в
Писании имелся скрытый подтекст, завуалированный аллегориями, символикой и
иносказаниями.
— Пророки сами предупреждают, — продолжал
Соломон, — что будут излагать свои откровения языком шифров. В Евангелии
от Марка сказано: «Вам дано знать тайны… но услышите вы их в притчах». Книга Притчей
гласит о словах мудрецов и «загадках их», Послание к Коринфянам проповедует
«премудрость тайную, сокровенную». Евангелие от Иоанна предполагает «открывать
уста в притче и произносить гадания из древности».
«Гадания из древности…» — мысленно повторил Лэнгдон,
помнивший это странное выражение из Книги Притчей и семьдесят седьмого псалма.
«Открою уста мои в притче и произнесу гадания из древности». Лэнгдон знал, что
на самом деле ничего странного здесь нет, под «гаданиями» подразумевались
неясности, подлинный смысл которых ускользал от понимания.
— А если у тебя еще остались сомнения, — продолжал
Питер, — то Послание к Коринфянам открыто признает, что в притчах
содержится два смысловых уровня — «молоко для младенцев и мясо для взрослых».
«Молоко» — легко усваиваемый поверхностный смысл для незрелых умов, а «мясо» —
подлинный, доступный лишь умам окрепшим.
Питер направил фонарь вверх, вновь высвечивая закутанную в
плащ зловещую фигуру, направившую указующий перст на Библию.
— Я понимаю, Роберт, что ты скептик, но все же
задумайся. Если в Библии нет никакого скрытого смысла, почему лучшие умы в
истории — включая светил Королевского научного общества — изучали ее с таким
рвением и усердием? Сэр Исаак Ньютон написал бесчисленное множество трактатов,
пытаясь докопаться до истинного смысла Библии, и в их числе трактат 1704 года,
где ученый признается, что ему удалось извлечь из священного текста научные
факты!
Об этом Лэнгдон знал.
— Или возьмем сэра Фрэнсиса Бэкона, — предложил
Питер. — Выдающийся ученый, которого король Яков нанял создать
авторизованный перевод Библии, пришел к твердому убеждению, что в Писании
зашифрован скрытый подтекст, и составил собственные шифры, которые изучаются по
сей день. Тебе известно, разумеется, что Бэкон состоял в ордене розенкрейцеров
и написал сборник «О мудрости древних». — Питер улыбнулся. — Даже
поэт-иконоборец Уильям Блейк, и тот намекал, что надо читать между строк.
Лэнгдон догадался, какое стихотворение имеется в виду:
Мы смотрим в Библию весь день:
Я вижу свет, ты видишь тень.
[11]
— Европейскими учеными дело не ограничилось, —
ускоряя шаг, продолжил Питер. — Именно здесь, Роберт, в сердце
зарождающегося американского государства, наши мудрые отцы-основатели — Джон
Адамс, Бенджамин Франклин, Томас Пейн — в один голос предостерегали от буквального
прочтения Библии. Томас Джефферсон, например, настолько был убежден в
существовании скрытого смысла, что вырезал со страниц Писания все
сверхъестественное и скомпоновал собственную Библию, «сокрушив искусственные
нагромождения и оставив лишь подлинную основу».
Лэнгдон знал и об этом. Джефферсоновская Библия,
издававшаяся до сих пор, сохранила всю спорную правку — например, в ней
отсутствовало непорочное зачатие и воскресение Христа. Невероятный факт: в
первой половине девятнадцатого столетия существовала традиция вручать Библию
Джефферсона всем новоиспеченным конгрессменам.
— Питер, знаешь, это все очень интересно, и я понимаю,
насколько велик был соблазн для ярчайших умов искать в Библии скрытые
подтексты, но логика от меня все же ускользает. Любой лектор подтвердит:
невозможно учить иносказаниями.
— Что, прости?
— Учителя учат, Питер. Мы изъясняемся прямо и открыто.
Зачем же было пророкам — величайшим учителям в истории человечества —
затуманивать смысл своих слов? Если они хотели изменить мир, к чему было
шифровать откровения? Отчего нельзя было выразиться четко и ясно, чтобы все
поняли?
Питер удивленно оглянулся, продолжая спускаться.
— Роберт, Библия не открывает потаенный смысл кому
попало по той же самой причине, по какой держались в секрете Школы Мистерий. По
этой же причине неофитов сперва проводили через церемонию посвящения и лишь
потом допускали к изучению древней мудрости. И по этой же причине ученые
Невидимого колледжа не делятся своими познаниями с посторонними. Эта информация
наделена силой, Роберт. О Мистериях древности нельзя кричать на каждом углу.
Мистерии — это пылающий факел, который в руках мастера озарит путь, а в руках
безумца спалит всю землю дотла.
Лэнгдон остановился как вкопанный.
«Что он такое говорит?»
— Питер, я же вел речь о Библии. При чем тут Мистерии
древности?
Питер обернулся.
— Разве ты сам не понял? Библия и Мистерии — это одно и
то же.
Лэнгдон смотрел на него в замешательстве.
Соломон помолчал, давая другу осмыслить услышанное.
— Библия — это один из источников, сохранивших Мистерии
в веках для передачи потомкам. Тайна распирает ее изнутри и неудержимо рвется
наружу. Разве не видишь? «Гадания из древности» — это голос наших предков,
которые шепотом, на ухо, делятся с нами своей сокровенной мудростью.
Лэнгдон молчал. Он привык считать Мистерии древности чем-то
вроде самоучителя, объясняющего, как поставить себе на службу скрытые резервы
разума. Рецепт личностного апофеоза. Профессор всегда скептически относился к
могуществу Мистерий, поэтому согласиться, что Библия содержит ключ к их древним
тайнам, было выше его сил.
— Питер, Библия и Мистерии древности противоречат друг
другу по всем статьям. Мистерии уверяют, что бог внутри нас… что человек — сам
себе бог. А Библия возносит Господа в небеса, оставляя человеку удел
беспомощного грешника.
