— Наверняка ничего страшного, — поспешил заверить
ее врач. — Ваш брат сегодня не явился на прием, и я не могу до него
дозвониться. Обычно он всегда предупреждает, если не может прийти, вот я и
беспокоюсь. Наверное, не нужно было звонить…
— Нет-нет, спасибо вам за заботу! — Кэтрин
лихорадочно пыталась вспомнить, слышала ли она имя этого человека. — Мы с
Питером не разговаривали со вчерашнего утра, но он скорей всего просто забыл
включить телефон. — Кэтрин недавно подарила ему новый айфон, однако Питер
до сих пор толком не разобрался в его функциях. — Значит, вы его врач?
«Питер скрывает, что болен?»
В трубке воцарилась гнетущая тишина.
— Ох, извините, пожалуйста… Очевидно, я только что
допустил непростительную профессиональную ошибку, позвонив вам. Мистер Соломон
говорил, что вам известно о его визитах ко мне, но теперь я вижу, что это не
так.
«Мой брат солгал своему врачу?»
Кэтрин не на шутку разволновалась.
— Он болен?
— Простите, мисс Соломон, врачебная тайна не позволяет
мне обсуждать с кем-либо здоровье вашего брата. И уж конечно, не следовало
говорить вам, что он мой пациент. На этом давайте попрощаемся, но, если он
выйдет на связь, передайте, чтобы сразу же мне позвонил.
— Постойте! — воскликнула Кэтрин. — Умоляю,
скажите, что с ним такое?
Доктор Аваддон вздохнул, коря себя за допущенную ошибку.
— Мисс Соломон, не стоит огорчаться… хотя я прекрасно
вас понимаю. Не волнуйтесь, с вашим братом все хорошо. Он только вчера был у
меня.
— Вчера? А следующий визит назначен на сегодня?
Выходит, это серьезно.
Доктор тяжело вздохнул.
— Давайте подождем еще чуть-чуть, прежде чем…
— Я еду к вам, — перебила его Кэтрин. — Где
вы находитесь?
Тишина.
— Доктор Аваддон? Я и сама найду ваш адрес, но будет
проще, если вы мне его продиктуете. В любом случае я скоро приеду.
Он помолчал.
— Если мы встретимся, мисс Соломон, будьте добры, не
говорите об этом брату, пока мне не представится шанс объяснить свою
оплошность.
— Хорошо.
— Благодарю. Мой офис в районе Калорама-Хайтс. —
Он назвал адрес.
Через двадцать минут Кэтрин Соломон уже колесила по
величавым улицам престижного жилого района. Сначала она позвонила на все номера
брата — безрезультатно. Ее не так уж волновало, где сейчас Питер, но весть о
том, что он тайно посещает врача, обеспокоила Кэтрин не на шутку.
Наконец отыскав нужный дом, Кэтрин растерялась.
«И здесь находится кабинет врача?»
Вход в роскошный особняк преграждали кованые ворота,
оборудованные камерами; за воротами простиралась обширная зеленая лужайка.
Кэтрин притормозила, чтобы уточнить адрес. Одна из камер тут же повернулась в
ее сторону, и в следующий миг ворота распахнулись. Кэтрин осторожно подъехала к
дому и остановила машину у гаража на шесть машин, рядом с длинным лимузином.
«Ничего себе врач!..»
Она вышла из машины. В ту же секунду входная дверь особняка
отворилась, и на пороге возник элегантный мужчина. Он был красив, необычайно
высок и довольно молод — по голосу Кэтрин решила, что он старше. Тем не менее
доктор выглядел изысканно и отличался лоском, какой обычно свойственен мужчинам
в возрасте, — безупречный костюм с галстуком, идеально уложенные светлые
волосы…
— Мисс Соломон, я доктор Кристофер Аваддон, —
произнес он легким, воздушным шепотом.
Они пожали друг другу руки — кожа у него была мягкая и
ухоженная.
— Кэтрин Соломон, — представилась она, стараясь не
смотреть на его чересчур гладкое и загорелое лицо.
«Он что, мажется тональным кремом?»
С растущей тревогой она вошла в роскошно обставленный холл.
Откуда-то звучала классическая музыка, и пахло так, словно где-то курили
фимиам.
— У вас очень красиво, — сказала Кэтрин, — но
я ожидала увидеть более рабочую обстановку.
— Мне повезло, я могу работать дома. — Доктор
Аваддон пригласил ее в гостиную и подвел к камину, в котором потрескивал
огонь. — Чувствуйте себя как дома. Я заварил чай — сейчас принесу, и мы с
вами побеседуем. — Он ушел на кухню.
Кэтрин Соломон не села. Она научилась доверять женской
интуиции, и что-то в этом доме было неладно — по спине даже побежали мурашки.
Гостиная, обставленная антиквариатом, совершенно не походила на приемную врача.
На стенах висели картины со странными античными сюжетами. Кэтрин остановилась
перед большим полотном с тремя грациями — их обнаженные тела были выписаны
яркими, живыми красками.
— Это Майкл Паркс, масло. — Доктор Аваддон
бесшумно возник за ее спиной, неся поднос с горячим чаем. — Сядем у
камина? — Он жестом предложил ей кресло. — У вас нет причин
нервничать.
— Я не нервничаю, — слишком быстро ответила
Кэтрин.
Он тепло улыбнулся.
— Видите ли, это моя работа — чувствовать, когда люди
нервничают.
— Простите?
— Я психиатр, мисс Соломон. Это моя профессия. Ваш брат
ходит ко мне уже больше года. Я его лечащий врач.
Кэтрин недоуменно воззрилась на доктора.
«Мой брат лечится у психиатра?»
— Часто пациенты не желают афишировать лечение такого
рода. Я допустил грубую ошибку, позвонив вам, но в свое оправдание могу
сказать, что ваш брат сбил меня с толку.
— Я… я понятия не имела.
— Простите, что заставил вас понервничать, — с
искренним сожалением проговорил доктор Аваддон. — Кстати, я заметил, что
вы приглядываетесь к моему лицу. Да, я пользуюсь косметикой. — Он смущенно
потрогал щеку. — У меня кожная болезнь, которую я предпочитаю скрывать.
Обычно крем наносит жена, но, когда она в отъезде, приходится полагаться на
собственные неумелые руки.
Кэтрин кивнула, не в силах вымолвить ни слова от стыда.
— А эти чудесные волосы, — он тронул свою пышную
шевелюру, — парик. Кожная болезнь затронула волосяные луковицы, и все мои
волосы сбежали с корабля. — Доктор пожал плечами. — Наверное,
тщеславие — мой единственный грех: чересчур много внимания уделяю внешности.
— В таком случае мой грех — невоспитанность.
— Что вы! — Аваддон обезоруживающе
улыбнулся. — Начнем, пожалуй, с чая?
