— Это же фасад собора перекрывает луч
прожектора! — догадался Лэнгдон.
— Они садятся у входа!
Лэнгдон схватил Кэтрин за руку.
— Вперед!
К декану Галлоуэю вернулась давно утраченная легкость
поступи. Оставив позади средокрестие, он шел по главному нефу к нартексу и
западному порталу.
До него доносился шум вертолета, зависшего перед собором.
Декан вспомнил то время, когда он еще различал цвета, и представил, как
пронзает окно-розетку луч прожектора, рассыпая калейдоскоп огней по всему
пресвитерию. Как ни странно, непроницаемый мрак, ставший обителью Галлоуэя,
расцветил для него жизнь по-новому.
«Сейчас я вижу даже лучше, чем раньше».
Галлоуэй начал служить Господу с ранних лет и на всю жизнь
проникся огромной — какую только способен испытывать человек — любовью к
церкви. Как и многие его коллеги, всецело отдавшие себя Господу, священник не
отличался крепким здоровьем. Все его жизненные силы ушли на то, чтобы нести
свое слово сквозь шум невежества.
«А чего я ждал?»
В борьбе за власть уже многие сотни лет — от Крестовых
походов и Святой инквизиции до современной политики Соединенных Штатов — именем
Иисуса Христа прикрывались, словно щитом. Испокон веков невежды кричали громче
всех, подчиняя своей воле простодушную толпу. Свои мирские желания они
подкрепляли цитатами из Писания, в котором не понимали ровным счетом ничего.
Они кичились нетерпимостью к инакомыслящим как доказательством своих убеждений.
И теперь, по прошествии веков, человечество окончательно вытравило всю
изначальную красоту образа Христа.
Сегодняшняя встреча с символом креста и розы пробудила в
сердце Галлоуэя величайшую надежду, напомнив о пророчествах из розенкрейцерских
манифестов, которые декан столько раз перечитывал раньше и помнил до сих пор.
Глава первая: Господь Иегова во искупление человечества
откроет те тайны, что ранее были уготованы лишь избранным.
Глава четвертая: И станет весь мир как одна книга, и придут
к согласию наука и богословие.
Глава седьмая: Богом решено твердо и неотменно — даровать и
послать миру перед его кончиной истину, свет, жизнь и славу, дабы облегчить его
страдание.
Глава восьмая: Но лишь тогда будет даровано откровение,
когда мир очнется от тяжелого сна, куда погрузило его поднесенное в отравленном
кубке вино богословской лжи.
Осознавая, что церковь давным-давно сошла с пути истинного,
Галлоуэй посвятил жизнь тому, чтобы вернуть ее обратно. И вот теперь этот час
стремительно близился.
«Ночь особенно темна перед рассветом».
Оперативный агент ЦРУ Тернер Симкинс соскочил с подножки
вертолета, опускающегося на покрытую инеем траву. Он дождался, пока выпрыгнут
остальные, и тут же махнул рукой пилоту, чтобы поднимал машину и не спускал
глаз с выходов.
«Никто не покинет здание незамеченным».
Вертолет взмыл в ночное небо, а отряд Симкинса уже взбегал
по лестнице к главному порталу. Пока агент решал, в которую из шести дверей постучать,
одна из них отворилась.
— Да? — раздался из темноты негромкий голос.
Симкинс едва различил очертания согбенной фигуры в облачении
священника.
— Вы декан Колин Галлоуэй?
— Да, это я, — ответил старик.
— Я разыскиваю Роберта Лэнгдона. Вы его видели?
Старик шагнул вперед, глядя мимо Симкинса невидящими белыми
глазами.
— Это было бы поистине чудом…
Глава 88
«Времени все меньше».
Нола Кей, аналитик Службы безопасности, допивала третью
чашку кофе. От нервного напряжения и избытка кофеина казалось, будто по телу
пропустили электрический ток.
«Никаких вестей от Сато».
Наконец зазвонил телефон, и Нола схватила трубку.
— Служба безопасности. Нола слушает.
— Нола, это Рик Пэриш из системной безопасности.
У Нолы поникли плечи.
«Не Сато».
— Здравствуйте, Рик. Чем могу помочь?
— Хотел предупредить. У нас тут кое-какая информация
образовалась, как раз по вашей последней теме.
Нола резко опустила чашку на стол.
«Ему-то откуда известно, над чем я работаю?!»
— Что, простите?
— Ну, мы же проводим сейчас бета-тест программы
СИ, — пояснил Пэриш. — Она и мониторит ваш компьютер.
Нола вспомнила, что агентство установило у себя новую
программу системной интеграции, которая рассылала уведомления в режиме
реального времени в разные отделы, обрабатывающие потенциально связанные между
собой данные. В эпоху террористической угрозы, когда все решают секунды, для
предотвращения опасности зачастую достаточно вовремя получить уведомление, что
в соседнем кабинете анализируют как раз ту информацию, что нужна тебе. Хотя, на
взгляд Нолы, от программы было больше помех, чем пользы, поэтому она прозвала
системную интеграцию — СИ — «совместной идиотизацией».
— Точно, забыла совсем, — ответила Нола. —
Что у вас там? — Она прекрасно знала, что в здании ЦРУ ни один человек,
кроме нее, не осведомлен насчет «кризиса» и уж тем более не может работать
параллельно с ней. Единственное, что Нола сегодня делала на компьютере, —
это проводила по требованию Сато исследование истории эзотерических масонских
учений. Однако пришлось подыгрывать коллеге.
— Может, это и пустяки, — продолжал Пэриш, —
но мы сегодня отловили хакера, а программа сигналит, что надо поделиться с
вами.
«Хакера?» Нола отпила кофе.
— Слушаю.
— Около часа назад мы тормознули хакера по фамилии
Зубианис, который пытался вскрыть файл на одной из внутренних баз данных.
Парень утверждает, что выполнял работу по заказу и понятия не имеет, почему
кому-то потребовался именно этот файл. Разумеется, ему неизвестно, что документ
находится на сервере ЦРУ.
— Ясно.
— Мы с ним закончили, тут все чисто. Но вот что
странно: этот же файл был сегодня запрошен внутренним поисковиком. Такое
впечатление, будто кто-то прицепом пролез в нашу систему, задал поиск по неким
ключевым словам и получил «выжимку» из документа. Так вот, самое странное — в
ключевых словах. Особенно в одном, которому программа СИ выдала статус
первостепенной важности. Это слово, кроме как у вас и у меня, нигде не
встречается. — Он помолчал. — Слово «симболон» вам знакомо?
